— Мой стул! — Томпсон чуть не рыдал, удрученно вертя в руках отломившуюся ножку.
— Простите, сэр, — весь трясясь, оправдывался Симс. — Просто я ненавижу крыс.
— Если все в порядке, мы с Джеком, пожалуй, пойдем, — вмешалась Женевьева, стараясь увести парня, пока он не попытался украсть что-нибудь еще.
— Да, конечно, — ответил начальник тюрьмы, разрываясь между желаниями оплакивать погубленный стул и огреть Симса по голове отломавшейся ножкой. — Что касается вас, молодой человек, — добавил он, сурово глядя на Джека и грозя ему ножкой, — советую вам отказаться от преступной жизни и слушаться во всем мисс Макфейл. Один неверный шаг — и вы вернетесь в тюрьму, откуда прямая дорога в исправительную школу.
— Я уверена, что Джек понимает свое положение, — быстро отозвалась Женевьева, опасаясь, что мальчик снова чем-нибудь разозлит начальника. — Всего хорошего. — Она кивнула Томпсону и злополучному Симсу, пытавшемуся очистить униформу от налипшей каши.
Твердо положив руку на плечо Джеку, Женевьева повела его к двери, стараясь не думать о том, зачем ему понадобились ключи тюремщика.
В тюрьме, окутанной сырым и холодным сумраком, было тихо, если не считать приводящих в уныние привычных звуков человеческого горя. Вспышки хриплого кашля перемежались с чьими-то мучительными стонами и жалобными всхлипываниями. Эти звуки были подобны похоронному звону по тем, кто был брошен сюда и забыт всеми, кроме тюремщика Симса, который взял за правило не забывать ни о ком из узников.
С его весьма ограниченной точки зрения, какие бы обстоятельства ни привели за решетку этих мужчин, женщин и детей, это была исключительно их собственная вина. А коль скоро эти отбросы общества были вверены его нежным заботам, он твердо намеревался заставить их расплачиваться за свои преступления каждую минуту. Более того, им следовало понять, что их жалкие жизни в руках у него, Симса. А глупый и безвольный Томпсон тут вовсе ни при чем. Будь Симс честен с самим собой, что с ним случалось крайне редко, он был бы вынужден признать, что испытывает наслаждение, мучая своих подопечных. Это являлось одной из немногих привилегий должности тюремного надзирателя.
Желание в очередной раз убедить себя и свои жертвы в своей безграничной власти привело Симса в камеру Хейдона вскоре после того, как Томпсон удалился в свои апартаменты, все еще оплакивая гибель любимого стула. Между тюремщиком и заключенным оставался один нерешенный вопрос, и Симс не намеревался об этом забывать, тем более что его светлость должны были завтра повесить. Этот грязный убийца осмелился поднять на него руку, и, хотя Симс успел несколько раз здорово его огреть, прежде чем проклятый мальчишка прыгнул на него сзади, дело отнюдь не было закончено. Настроение тюремщика ни в коей мере не улучшила история с крысой. Да еще этот несчастный стул! Унижение, которое Симс вытерпел, только подогревало желание как следует отдубасить этого убийцу, тем более что тот не в состоянии дать сдачу.
