– Алексис, я спросила, почему яичница с беконом.
– Что?
– Ты заказал две яичницы с беконом, – повторила она. Сняв очки, она положила их на стол.
Он рассмеялся.
– Я знаю, Керри. Я также знаю, что ты любишь каждый день делать Петросу яичницу с беконом, поэтому подумал, что теперь и мне надо к этому привыкать.
Она засмеялась: как он может хотеть, чтобы она делала ему яичницу с беконом каждый день?
– Питер тоже ее любит, – сказала она, и ее глаза затуманились. Как она скучала по его голосу!
– Питер. Кто, черт побери, этот Питер? – нервно спросил Алексис, сняв очки и швырнув их на стол.
– Алексис, ты ревнуешь?
Алексис что-то пробормотал официанту, ставящему перед ним яичницу. Когда тот ушел, Алексис ответил:
– Говоря твоими словами – чтобы ревновать, надо любить. А мы женимся по договору, согласно старому греческому обычаю.
Если бы кто-то разрезал Керри пополам, это бы не было так больно. Она посмотрела на него и быстро взяла свои очки. Он не должен видеть ее слезы!
Отломив хлеба, она стала бросать крошки в сверкающую прозрачную воду. Рыбы стали пускать пузыри, тут же хватая их.
Размахивая сачком, появился официант.
– Продолжайте бросать, леди, а я наловлю рыбы вам на обед. Хорошо?
– Нет! – Керри умоляюще посмотрела на Алексиса. – Я не хочу, чтобы их ловили. Скажи ему, Алексис.
– Скажи сама. Ты достаточно знаешь по-гречески, чтобы он тебя понял.
Керри старательно объяснила официанту, почему она не хочет, чтобы он ловил рыбу, а затем нехотя взялась за свой завтрак, не обращая никакого внимания на человека, сидящего напротив. Все было съедено в полном молчании. Закончив есть, Керри бросила оставшиеся крошки в море, и рыбы быстро уничтожили все.
– Ах, Кристина, перестань суетиться! – раздраженно пробормотал Петрос. – У меня есть все, что нужно, абсолютно все.
– Да, включая бренди. Это отправится обратно в кабинет.
Она конфисковала бутылку, положив ее в карман фартука и с вызовом подняв подбородок.
– Ты ужасная женщина, Кристина, ужасная женщина, – сказал Петрос. – А теперь ступай. Алексис послал человека за вещами Керри.
Отвернувшись от хозяина, Кристина вздохнула.
– Это еще один человек в семье, о котором я беспокоюсь. Она сама не своя с самого начала вашей игры, этого заговора против нее. Я против того, чтобы насильно выдавать ее замуж. Это будет ненадолго. Она не гречанка, Петрос. Все это плохо кончится.
Кристина не часто плакала, но Петрос отлично знал, как это выглядит. Она уронит голову набок, а ее плечи ссутулятся и будут подрагивать.
