Я помотал головой.
– И самое важное: что они пытаются на вас повесить? Ваша жена погибла восемь лет назад, странновато заводить дело об избиении в браке.
Эстер откинулась на спинку сиденья и минуту или две молчала. Потом подняла глаза к потолку и пожала плечами:
– Бессмыслица. В любом случае, я позвоню куда надо и узнаю, в чем дело. Вы же пока сидите тихо и не валяйте дурака – никому ничего не рассказывайте. Все ясно?
– Да.
Кримштейн вновь откинулась назад и размышляла еще несколько минут.
– Мне это не нравится, – произнесла она в результате. – Совсем не нравится.
12 мая 1970 года Джереми Ренуэй и три его товарища-радикала организовали взрыв в химлаборатории своего университета. Среди учащихся пошли слухи, что военные пытаются произвести в лаборатории новый, особенно смертоносный вид напалма. Четверо студентов, в припадке гениальности обозвавших собственную группу «Плачем свободы», решили привлечь к этому факту всеобщее внимание.
Ни тогда, ни сейчас Джереми не знал, насколько правдивы слухи об исследованиях. Да это, собственно, и не было важно: все равно взрыв не повредил лаборатории. На входе странный пакет заметили два охранника, один начал разворачивать его, и начинка взорвалась, убив обоих.
У охранников остались дети.
Одного из «плакальщиков свободы» схватили через два дня. Он до сих пор в тюрьме. Второй умер от рака в 1989-м. Третью, Эвелин Косми, арестовали в 1996 году и дали семь лет.
Джереми же испарился в окрестных лесах сразу после взрыва и не выходит из них по сей день. Он редко видел людей, почти не слушал радио и не смотрел телевизор. Правда, один раз поговорил по телефону – слишком уж дело было срочное. Новости он узнавал в основном из газет, которые, кстати, безбожно переврали все, что случилось здесь восемь лет назад.
Рожденный и выросший на холмах северной Джорджии, отец Джереми научил сына способам выживания, главнейшим из которых был следующий: «Природе верь, людям – никогда». В свое время Джереми забыл о нем. Теперь пришлось вспомнить.
Опасаясь, что в родных лесах его могут схватить, Джереми двинулся в сторону Пенсильвании. Он брел все дальше и дальше, ночуя в пустующих детских лагерях, пока не наткнулся на отдаленное и безопасное озеро Шармэйн. Заброшенные домики дали путнику надежный приют, кругом водились олени, а люди почти не появлялись – разве что летом, в выходные. В такие дни Джереми просто уходил поглубже в лес.
Или оставался и подглядывал.
Дети, игравшие в полуразрушенном лагере, звали его Лешим.
