— Как прекрасны ночи в селве…
— Да, прекрасны… — согласился Манека Дантас, помешивая кофе. Он обернулся к Эстер. — Еще ложечку, кума. Я люблю очень сладкий кофе… — Он снова обратился к адвокату. — Какая прекрасная ночь… и этот дождик придает ей еще больше прелести… — он силился поддерживать разговор в том же духе, что и Виржилио с Эстер. И остался доволен, потому что ему показалось, что он произнес фразу, похожую на те, которыми обменивались они.
— А вам, доктор? Побольше сахара или поменьше?
— Поменьше, дона Эстер… Довольно… большое спасибо… Вы не находите, сеньора, что прогресс убивает красоту?
Эстер передала сахарницу Фелисии. Мгновение она медлила с ответом. Лицо ее было задумчиво и серьезно.
— Я считаю, что прогресс несет с собою и много красивого…
— Но дело в том, что в больших городах при ярком освещении не видно звезд… А поэт любит звезды, дона Эстер… Звезды неба и звезды земли…
— Бывают ночи, когда на небе нет звезд… — теперь голос Эстер был глубоким, он шел от сердца. — Когда бушует буря, здесь страшно…
— Это должно быть потрясающе красиво… — Виржилио произнес эту фразу громко, на всю залу. И добавил: — Чертовски красиво…
— Возможно… — ответила Эстер. — Но я боюсь этих ночей, — и она посмотрела на него молящим взглядом, как на старого друга.
Виржилио видел, что она уже не играет роль, и ему стало жаль ее, очень жаль. И он устремил на нее взгляд, полный нежности и ласки. Прежние его легкомысленные и коварные планы исчезли, их заменило нечто более серьезное и глубокое.
Орасио вмешался в разговор:
— Знаете, доктор, чего она боится, дурочка? Крика лягушек, когда змеи проглатывают их на берегу реки…
Виржилио уже слышал эти крики, и его сердце тоже леденело от ужаса. Он сказал лишь:
— Понимаю…
Это был счастливый момент, глаза ее были чисты и в них отражалась радость. Теперь они уже оба не играли. Это длилось всего лишь одну секунду, но и этого было достаточно. У нее не осталось даже ненависти к Орасио.
Она подошла к роялю. Манека Дантас начал излагать Виржилио свое дело. Это крупный кашише, который пахнет кучей денег. Виржилио силился слушать полковника внимательно. Иногда Орасио, который имел в этом вопросе немалый опыт, вставлял замечания. Виржилио напомнил, что гласит по этому поводу закон. В эту минуту в зале раздались первые аккорды. Адвокат улыбнулся.
— Послушаем дону Эстер, а уж потом займемся расширением вашей фазенды…
Манека Дантас кивнул соглашаясь. Виржилио направился к роялю. Музыке вальса было тесно в стенах залы, она разносилась по плантации, доходила до лесной чаши. Сидя на диване, Манека Дантас заметил:
