- Что там? - спросил я у инженера, оборачиваясь.
- Отступают вроде… Толчок.
В голове на мгновение помутилось, и я оперся левой ладонью о шершавую стену расщелины, чтобы не упасть. Винтовка почему-то отлетела в сторону. Что-то неприятное и теплое заструилось под камуфляжем.
Лишь через минуту я понял, что ранен. Пуля зацепила правую руку ниже плеча. Довольно глубоко, но - навылет…
Мы потеряли в стычке восьмерых. Еще пятеро были серьезно ранены.
Молодому Лешке - бабнику и балагуру из нашего взвода - осколком снесло полголовы. Давиду Лопатикову пуля угодила под лопатку… Их тела лежали в сторонке, рядом с остальными убитыми, накрытые большим куском брезента.
Ренат сидел, привалившись к скале, и разглядывал свои простреленные ноги, перебинтованные от голени до бедра. Сквозь марлю проступили бурые пятна.
- Точно по болячкам попали, - с мрачной обидой в голосе произнес он. - И не слышу ни черта… Контузило. В башке - словно колокол громыхает.
Я поправил правую руку, подвязанную к груди. В голове крутилась какая-то мысль, но мне все никак не удавалось ухватить ее. Мысль о некой закономерности… или системе во всей этой коловерти.
- Значит, староста не врал, - сказал Паводников, с остервенением расчесывая ногтями язвочки. - Значит, и правда до нас сюда прилетали другие. Вы только гляньте: засаду-то устроил спецназ объединенной военной группировки «Евроспейса». Уроды! Суки ны дети…
Я невольно покосился на истерзанные пулями трупы в серых камуфляжах, на рукавах которых можно было различить неприметные эмблемы с перекрещенными терновыми веточками.
- Почему они напали на нас? - задал риторический вопрос Ренат.
Я снова оглядел поле боя, посмотрел на выставленных по периметру часовых, на санитаров, суетящихся возле тяжелораненого штурмовика. Вертлявая мысль о какой-то упорядоченности событий опять мелькнула в мозгу и исчезла.
- Вот тебе и беззаботная прогулочка, - покачал головой сержант. Веснушек на его перепачканной физиономии практически не было заметно. - Жалко, никого из них живым не удалось взять… Я б ему устроил викторину «веселый скальпель».
К нам подошел ротный. У него было очень странное выражение лица: вроде бы такое же суровое и чуть брезгливое, как обычно, но если приглядеться, в мимике можно было уловить что-то совсем не свойственное этому черствому человеку… Вину? Разочарование? Или даже… стыд?
А еще ротный словно бы постарел на пяток лет.
- Паводников, проверь свой хронометр, - попросил он. Именно попросил, а не приказал.
