Разумеется, не Филлариона имел в виду полковник, когда принимал меры предосторожности. Ну, и уж, конечно, не ребят из ФБР и ЦРУ; этих он уважительно величал «коллегами» и в глубине души даже полагал их союзниками; с дальним прицелом, конечно. Зеро-Зет, вот кого больше всего опасался полковник, таинственное, ускользающее существо — или предмет? — которое в «теоретических кругах» считалось потенциально более опасным, чем Чернобыльская катастрофа. Обычно хорошо информированный Черночернов почти ничего не знал относительно проекта Зеро-Зет. Он слышал, что около года назад Хранилище пылало энтузиазмом, в элитарных кругах разведки ходили разговоры, что новое немыслимое, почти научно-фантастическое суперчеловеческое существо вскоре будет внедрено в самую чувствительную сферу «невидимого фронта», то есть в Северную Америку. С этим как бы занималась новая эра, когда практически не останется препятствий ни для каких задач. Что и говорить, в принципе, это было не что иное, как величайший, если не окончательный прыжок к триумфу нашего дела, к победе в мировом масштабе, за которой, как страстно надеялся полковник, последует реставрация единственно законной власти, Дома Романовых.
Увы, энтузиазм вскоре сменился признаками полного недоумения. Зеро-Зет вышел из-под контроля. Хранилище обвиняло Кухню, последняя ворчала по поводу первого. Похоже было, что ни те, ни другие не знали местонахождения Зеро-Зет, не представляли себе даже его (ее? их?) наружности.
В недавнем разговоре с Джорджем Шварценеггером Тимоти Инглиш намекнул, что он не исключил бы даже совсем неожиданного, едва ли не метафизического перекоса в клеточной архитектонике этой структуры, в результате чего мог возникнуть самый лживый, коварный, жестокий и мегаломанический агент в мире. Тимоти однажды просто остолбенел, заметив на ветровом стекле своей секретной «Тойоты» комбинацию пятен, которые расшифровывались, как дерзновенное заявление: «Я шпион на все сезоны!» Это означало, прежде всего, что следует ожидать череды в высшей степени иррациональных поступков, что-то сродни ядерному мелтдауну, а во-вторых, это означало, что неуловимая и вездесущая штука имеет доступ к самым чувствительным линиям наших коммуникаций.
Вот почему полковник Черночернов так нервничал и был даже излишне осмотрителен той ночью. К интуиции генерала Егорова он относился не очень серьезно. Хоть он и не видел драматического крушения тента в кафе «Рондо», он не мог, конечно, исключить чего-нибудь гадкого, оскорбительного или даже угрожающего по своему адресу — оглушающего, что ли, шипения прямо в ушную раковину, конфузной ли серной вони, обжигающего плевка промеж лопаток, посягновения на детородные органы… — чего угодно!
