Я почти не сознавал, о чем он говорит. Это был удар.
Если в «Марокко» узнают, что я, Леонард Тримл, вкушал синтетическую пищу!.. Боже мой!.. Весь клуб отвернется от меня. И что самое ужасное, в том числе три моих лучших друга, с которыми меня спаяла общая, давняя и чистая страсть. Они не простят мне осквернения наших идеалов! А когда писаки пронюхают, что мне не удалось отличить лжепищу от истинной, да еще раструбят об этом в своих мерзких газетах, можно будет умереть. Больше мне ничего не останется...
А Слэу, этот мошенник, этот подлец, хлопал меня по плечу своей ошпаренной кислотами лапой и разглагольствовал вовсю:
— Конечно это было трудно, и сейчас полно крепких задачек, но главное достигнуто, а те я добью, будьте уверены, вот запущу машинку на полный ход — вы представьте, сколько проблем будет сразу решено, а чтоб эти чинуши немного пошевелились, завтра же созову пресс-конференцию — в свое время газетчиков очень заинтересовало, почему нобелевский лауреат оставил кафедру,— когда покажу им, почему, они взовьются, обо всем я, конечно, не расскажу...
— Постойте! — жалко вскрикнул я, не желая расставаться с последней иллюзией.— Неужели даже штрудель, великолепный, нежный и прекрасный штрудель, был всего лишь подделкой?..
Слэу засмеялся. О, как я ненавидел его в эту минуту!
— Мой бедный Тримл,— протянул он с отвратительной фамильярностью,— я понимаю, вам грустно, хоть вы и удивлены. И да, и нет! В нем есть еще некоторые примеси, которых нет в природных материалах, но они безвредны и обнаруживаются только лабораторным путем. Вот пойдемте-ка со мной...
В полной уверенности, что я покорно следую за ним, он энергично помчался к «Фелисити». Когда он снял переднюю стенку, я увидел, что вместо пульта управления и диска набора программ под ней было грубо и поспешно смонтировано что-то хаотичное, незнакомое и дико сложное.
И это надругательство над беззащитным и полезным аппаратом переполнило чашу моего терпения.
Меж тем Слэу отворил выкрашенный синей краской люк, расположенный слева от машины. Справа от нее был такой же люк, но замазанный красным суриком. Сняв пиджак, он защелкал переключателями. За стеной, в которую была вделана бедная «Фелисити», возникло ровное густое гудение.
Взяв совковую лопату, Слэу открыл дощатый ларь и принялся с ухватками заправского кочегара швырять в синий люк... опилки! Лопату за лопатой! С него капал пот, но он все время говорил:
— Тут одна из... главных загвоздок... по части механики... Уфф! Ну ничего, при поточном процессе наладим конвейеры...
