— Сожалею, миссис Корлеоне.
— И газеты говорят о тебе плохое, Джером.
— Сожалею, миссис Корлеоне. Я не знаю, откуда они все это берут. Я…
— Газеты — очень нехорошие штучки, Джером. Ты не должен пьянствовать с репортерами. Это погубит твою репутацию. Тебе нужно быть очень осторожным в отношении людей, с которыми ты общаешься. Ты не должен водить компанию с такими уголовными типами, как репортеры. Ты хорошо понимаешь меня, Джером?
— Да, миссис Корлеоне. Я прошу прощения…
— Перестань меня прерывать и не пытайся переменить тему разговора. У тебя нет ни одной убедительной отговорки! Ты был очень-очень непослушным мальчишкой, Джером. Я очень-очень рассержена. Сперва ты проигрываешь простейшие гонки. А потом раздаешь интервью прессе. И ты не только ставишь крест на своем будущем, но и… — Тут ее голос зазвучал резче и громче: — Супруга мэра сегодня утром полчаса общалась со мной по телефону. Она говорила совершенно ужасные вещи! И все о тебе и о твоем скверном паблисити!
Малышка остервенело швырнула бокал с вином на пол. Он разлетелся вдребезги, и вино растеклось по полу, словно кровь.
От голоса ее содрогнулась вся комната:
— Я предупреждаю тебя в последний раз! Кончай с этим (…) мерзким паблисити! — Она повернулась к своим экранам.
Бац-Бац, должно быть, заметил знак, которого не увидел Хеллер, и прошептал ему на ухо:
— Тебе лучше уйти. Если останешься, она может рассвирепеть.
Они удалились и снова сели в такси. Бац-Бац задел пару столбов в запрещенном для парковки месте, и они выбрались на дорогу.
Хеллер сидел на заднем сиденье, повесив голову. Наконец он нарушил молчание:
— Я ничего не могу поделать с паблисити. Но могу попробовать кое-что. Послушайте, Бац-Бац, а что Малышке нравится больше всего?
— Малышке-то? Ну чего? Как и все бабы, она обожает камушки.
— Вы уверены? — засомневался Хеллер.
— На все сто. Пара бриллиантов — и они мурлычут, как кошки.
— Отлично. Везите меня к Тиффани.
Они помчались по улицам, и очень скоро Хеллер уже стоял у прилавка перед услужливым продавцом.
Хеллер пересмотрел все украшения, подаваемые ему на черном бархате. Ни одно из них ему не понравилось. Вдруг он щелкнул пальцами, осененный какой-то идеей.
— Вы изготовляете ювелирные изделия по эскизу заказчика? Мне нужно что-нибудь более сентиментальное.
— Разумеется, — отвечал продавец. — Идите за мной. — И он проводил Хеллера в отдел эскизов.
Художник собрался было приступить к работе, но Хеллер схватил бумагу и фломастеры и принялся рисовать сам.
