— Потому что он весь червивый!
Зрители в аудитории так и покатились со смеху, и Вундеркинд отвесил им пару поклонов.
В этот момент я ощутил укол тревоги. В него не бросали тухлых яиц! Смеялись над ним, это да. Но зрители, похоже, чувствовали к нему расположение. Я не хотел, чтобы тут у меня была осечка. Я не хотел, чтобы его считали блестящим студентом. И позвонил на Месс-стрит, 42. Там было занято и занято.
Что ж, я все же надеялся, что Мэдисон об этом позаботится, и отправился спать, чтобы к утру восстановить свои силы.
Глава 8
Я был прав, что не стал беспокоиться. На следующее же утро Мэдисон занял свою первую страницу!
«ВУНДЕРКИНД ЛЖЕТ, ГОВОРЯ ОБ УНИВЕРСИТЕТЕ. ЛЖЕ-СТУДЕНТ
Прошлым вечером, выступая в общенациональной программе «Во тьме», Вундеркинд безосновательно утверждал, что является лучшим студентом ведущего технического вуза страны.
Он также безосновательно настаивал на том, что компания «Спрут» несет ответственность за его недавние неудачи.
Заинтересованные журналисты сразу же заполонили кампус Массачусетского института катастрофо-ведения — МИК.
Вундеркинд в числе его студентов не числится и никогда не числился!
Никто из учащихся вуза никогда о нем не слыхал, ни один преподаватель не нашел его имени в своем списке.
Президент МИК в заявлении для прессы сообщил следующее: «Это заведомо ложная информация. Я не позволю, чтобы имя почтенного заведения протащили по общественной свалке! Это очевидная попытка злоупотребить высоким божественным правом университетов. Если бы мы имели право заниматься деятельностью, свойственной ЦРУ, то были бы лучше подготовлены для борьбы с подобного рода чудовищными интригами!»»
Были еще высказывания. Об этом говорили все газеты, радио, телевидение. Мое сердце наполнилось благоговением.
Да, с таким видом убийства я еще не был знаком. И оно казалось еще более действенным оттого, что убийцы как бы вовсе не было, и все это не выходило за рамки допущенного законом. С каждым можно сотворить то же самое!
Я позвонил Мэдисону, чтобы поздравить его, но все его телефоны были заняты.
А, ладно, подумал я, у Мэдисона дело на мази, а вот как на это отреагирует Хеллер? Дела его так плохи, что он, поди, вне себя от ярости. Я обратился к монитору.
Хеллер явно не торопился в контору. Был ужасно холодный безветренный день, и все городские печи, работавшие на нефти и угле, так загрязняли атмосферу дымом и смогом, что глаза слезились. Хеллер шел и на ходу не просто наблюдал состояние атмосферы, а делал замеры плотности воздуха денсиметром — волтарианским прибором, которым он не стеснялся пользоваться прямо на улице. Это было бы нарушением Кодекса, если бы ньюйоркцы были другими: они никогда ничего не замечали, чтоб им (…)!
