Ютанк, моя возлюбленная турчанка, с сонным лицом высунулась из-за двери спальни:
— Что здесь такое происходит, Солтен?
Я не видел ее много дней. Но сейчас мне было совсем не до нее, и я отвечал:
— Мир рушится!
— Неужели? — протянула она, закрыла дверь, за перла ее и, очевидно, снова легла в постель.
Я же, позвольте вам сообщить, не ложился. Я знал, когда меня призывает долг! Я слышал его вопиющий глас.
Глава 3
Я нашел телефон там, куда запихнул его ногой, — под кроватью. Мне удалось отыскать номер Мэдисона. Я заставил оператора отеля набрать его: у меня не получалось, нажимал не на те цифры.
Мне ответил очень обеспокоенный голос пожилой женщины. Его матери!
— Я должен поговорить с Джеем Уолтером. Немедленно! — рявкнул я.
— О Боже! — сказала она. — Боюсь, это невозможно. Он лежит в постели. Здесь побывали трое докторов и прописали ему полный покой. Даже мне нельзя к нему приближаться.
И действительно, где-то там в глубине я услышал едва различимые подавленные вопли.
Я положил трубку.
Адвокат! Я должен позвонить Гробсу! Но это оказалось затруднительным! Его номера не было в телефонной книге. Коммутатор в здании нефтяной компании «Спрут» отказался сообщить мне номер его домашнего телефона.
Ага, идея! Тем вечером он уехал домой в полицейской машине! Я знал, где он живет!
Воскресенье или не воскресенье, но мистеру Гробсу придется принять посетителя!
Фургон все еще находился в моем распоряжении, так как бюро проката в воскресенье не работало.
Я напялил на себя теплую одежду, велел подать машину к подъезду и вскоре уже ехал к центру города.
Улицы представляли собой безлюдные туннели, образованные высокими сугробами, среди которых виднелись верхушки автомобилей. Снегоочистители поработали на славу. Некоторые водители до весны не увидят своих машин!
Вскоре я уже стоял перед почтовым ящиком с надписью «Миссис Колумбария Депластырь Гробе».
Я позвонил. Адвокат был дома.
Через минуту я оказался в передней, и он впускал меня в дверь.
— Срочное дело, — с отчаянием проговорил я.
В ответ он как-то странно прошептал: «А, хорошо». После чего заговорщицки поманил меня пальцем в гостиную. В руке Гробе держал воскресную газету, и на ногах у него не было ни тапочек, ни ботинок. Из комнаты вырывался бурный поток слов — что-то вроде: «Когда я выходила за тебя, я ожидала…», «Вся моя родня то и дело говорила мне…», «Вот что я получила за то, что вышла за человека ниже себя…». Довольно неразборчиво.
Гробе прошептал:
