Угол атаки | страница 3



И вот однажды Дина заболела и не пришла в школу. Не появилась она и вечером, на занятиях в химкружке. Я, как обычно, устроилс за последним столом. Рядом со мной оказался Витька. Химия его не интересовала, в кружок он записался потому, что дома его заставляли играть на виолончели. Витька все время таскал с собой книги «про шпионов» и считалс авторитетом в этой области. На этот раз он тоже читал какую-то книжку и громко сопел от переживаний. Я послушал, как он сопит, и перебрался вперед. Николай Борисович, химик, рассказывал о красках. Я тогда скептически относилс к Николаю Борисовичу, уж очень он отличался от нашего капитана и летчика из планерного. Николай Борисович был похож на повара: круглый, в белом халате и белой шапочке, прикрывающий блестящую лысину. Мы называли его Колбой, это получилось от сокращения и соединения «Коля» и «Боря». Так вот, в тот вечер Колба рассказывал о красках. Почему красная краска имеет красный цвет, а синяя синий. Какие краски были во времена Рамзеса Второго. Как Леонардо да Винчи искал новые краски для своих картин. Как живут краски и почему они стареют. Как синтезировать индиго и что такое акварельные краски, темпера, гуашь… Об этом было полезно послушать, потому, что я на собственном опыте знал, что морское дело наполовину состоит из чистки, мойки и окраски. Мы постоянно драили, красили и перекрашивали «Партизана», учебный пароход Детюнфлотилии, шпаклевали и красили швертботы в яхтклубе, а стометровый пирс яхтклуба мы красили дважды в год.

Колба рассказывал как-то странно. Казалось, он говорит сам с собой. На нас он не смотрел. Иногда он замолкал или бормотал что-то непонятное. Иногда спорил сам с собой. Опыты он тоже показывал сам себе и веселился, когда все получалось как надо. Потом он все-таки вспомнил о нас, раздал пробирки, реактивы и начал объяснять, что сейчас из этих веществ каждый получит какую-нибудь яркую краску. Мне достались оранжевые кристаллы двухромовикислого аммония. Они красиво сгорели, разбрасывая искры, и получилась зеленая окись хрома. На этом я остановился, потому, что не было никакого смысла переводить окись хрома в краску: из окиси хрома можно было сделать потрясающую мастику, я видел ее у нашего боцмана, такой мастикой удавалось за пять минут надраить до зеркального блеска бляху на ремне.

Химия мне понравилась. Я почувствовал, что моряку полезно ее знать. Скажем, кораблекрушение — и ты на необитаемом острове. Химия поможет сделать из всякой чепухи то, что нужно. Например, взрывчатку.