– Хорошо! – раздраженно оборвала ее Летти и стала взбираться по лестнице. – Мне следовало быть с ним более приветливой.
На середине лестницы она остановилась.
– Все равно, мне не кажется, что он так уж красив. У него слишком длинный нос и морщинки в уголках глаз.
– Это морщинки от смеха, – объяснила Люси.
– Да? Что-то я не видела, чтобы он смеялся. Все, что он делал, это смотрел на меня.
Наверху лестницы они остановились и заглянули в гостиную, где за столом мужчины играли в «двадцать одно».
В центре стола, где раньше стоял свадебный торт, теперь помещалась причудливой формы керосиновая лампа, освещавшая напряженные лица игроков. Больше не было шума и смеха, как при игре в «ньюмаркет», в которой могли принимать участие даже дети, поставив монеты в четверть пенни, выпрошенные у родителей, на четырех королей, и в восторге сорвать куш, если под ними окажется дама соответствующей масти. Сейчас напряженную тишину прерывали отрывистые фразы: «Покупаю одно!» «Вист!» «Плачу двадцать одно!» «Банкрот!» – и звяканье падающих на растущую гору денег монет.
Свадьба удалась на славу. Те, кто умел играть на фортепьяно, играли. Остальные, сбившись в кружок, подпевали. Дядя Уилл, слегка перебрав со спиртным, читал стихи, а кто знал их лучше, подсказывали ему, когда он запинался.
Запас неприличных шуток дяди Чарли мог ошарашить кого угодно, и родственники Альберта сидели смущенные, а Винни была вся красная от того, что приходилось выслушивать. Она делала вид, что выше этого. Тетя Эльза, папина сестра, слегка подвирая, сыграла одну или две классических пьески, более с чувством, нежели с умением. Приятель отца пел: «Мы были вместе сорок лет, они промчались, словно день». Его глаза с любовью смотрели на его круглолицую жену.
Один из молодых кузенов танцевал чечетку, вызвав сентиментальные вздохи у женщин, другой, помоложе, декламировал поэму и был награжден даже большим количеством вздохов. Их старшая кузина довольно приятным голосом напевала арию из «Веселой вдовы» и удостоилась таких аплодисментов, что принялась петь арии из других оперетт и пела до тех пор, пока всех не утомила.
Счастливая пара наконец отправилась в свой новый дом, снятый на Виктория Парк Роуд. Вскоре за ними ушли родственники Альберта с Джеком и мистером Дэвидом Бейроном. А когда остались только близкие родственники и друзья, вечер превратился в порядочную пьянку.
Все пели, стараясь перекричать друг друга, от плясок сотрясался потолок в магазине; мужчины топали ногами, женщины задирали юбки.
