Под ним подогнулись ноги, но он остался стоять, насаженный на острие оружия, которое его убило. С раздвинутыми ногами Ходжис слегка повернул лезвие справа налево, чтобы окончательно рассечь аорту, и затем резким движением вытащил кинжал.
Сотрясаемый еще судорогами, Сэнборн рухнул на землю. Перешагнув через тело, убийца направился к «рейнджроверу» и открыл правую дверцу. Пэгги уже повернулась, чтобы выйти, и Ходжис вежливо помог ей ступить на землю. Китаянка спокойно положила на капот свою сумочку и вынула оттуда платок, которым начала вытирать смесь пота и пыли, покрывавшую ее лицо. Ее отсутствующий взгляд остановился на лежащем в нескольких метрах теле Сэнборна, как на трупе пешехода, попавшего под машину.
Малаец и второй белый быстро обыскали тело Сэнборна, потом оттащили его к реке. За ними следовал третий, таща цементный куб, из которого виднелась цепь с наручником на конце. Они прикрепили его к одной из лодыжек убитого и затем начали перетягивать труп железной проволокой.
С почти комическими гримасами Пэгги энергично работала над своим макияжем. От жары накладываемая тушь для ресниц стекала. Поэтому ей стоило большого труда сделать себе глаза, как ей нравилось: с черными тенями и стрелками зеленого цвета. Это их удлиняло. Подошел Ходжис.
– Мы уезжаем, – объявил он.
Так как, занятая подрисовкой толстых губ, она не ответила, то он добавил, особо нажимая на слово «пожалуйста».
Китаянка вновь заняла свое место в «рейнджровере». Взобравшись на место Сэнборна, малаец дал задний ход. Через сто метров он смог развернуться. Ходжис снова сел за руль первого «рейнджровера». Из своей машины Пэгги видела, как два человека сбросили тело Сэнборна в реку, и коричневая вода сразу поглотила его.
– Мы приближаемся к Бангкоку, застегните ремни и поднимите ваши кресла...
Слащавый голос стюардессы вывел Малко из блаженного состояния. Поев икры и омаров, поданных после вылета из Парижа, он заснул, даже не посмотрев фильма. Так как этот рейс «Эр Франс» в отличие от других еженедельных рейсов в Таиланд был беспосадочным, то лежа в своем таком же комфортабельном, как кровать, кресле с электроприводом в первом классе, Малко смог поспать более десяти часов. Его не разбудил даже завтрак. Малко смотрел в иллюминатор на рисовые поля ярко-зеленого цвета, раскинувшиеся под палящим солнцем. Он любил Азию. В Австрии было пасмурно и холодно, в Париже тоже. Сейчас все начиналось лучше, чем его поездка на Кубу, так трагически завершившаяся
