Человек снова медленно поднимает голову, и в его глазах появляется какой-то смутный проблеск жизни.
— Речь идет не о том, чтобы одним махом на всем поставить крест, — спешу предупредить его. — Так или иначе, вы понесете наказание, потому что в нашей стране существуют законы. Однако степень наказания может быть разной, и зависит она от вашего дальнейшего поведения.
— Скажите, что я должен делать? — спрашивает проводник с тем же неуверенным блеском в глазах.
— Вам следует продолжать путь до Стамбула.
— Но разве... Как же это?..
— А так, как будто ничего не случилось.
— А может, мне уже не стоит возвращаться?.. — испытующе смотрит на меня человек.
— Дело ваше.
— А если они помешают мне вернуться?
— Мы вам поможем.
— А если попытаются меня ликвидировать?
— Есть такой риск. Но вы уже предупреждены и сможете быть более осмотрительным. К тому же речь идет только об одних сутках, после чего вы возвращаетесь обратно. А главное, делайте вид, что ничего не случилось и что вы не склонны отказываться от своих намерений.
Проводник снова погружается в размышления. Потом вдруг решает:
— Хорошо. Я готов.
— В таком случае, — говорю, — давайте выкурим еще по сигарете и подробнее рассудим, как нам быть.
Вокзал в Стамбуле. Ничего особенного, кроме шума, сутолоки да адского зноя, в чем тоже нет ничего особенного. Из дверей второклассных вагонов с выкриками посыпали суматошные пассажиры, одних вытаскивают, других вышибают. Вышибать трудно, потому что у каждого пассажира по восемь—десять чемоданов. Самые нетерпеливые передают свои вещички через окно в руки рвущихся в бой встречающих. Приезжающие большей частью отходники, возвращающиеся из Швейцарии, ФРГ или Дании.
В иные времена люди шли на отхожие промыслы, гордые своим мастерством, любимыми ремеслами. Ныне же самое главное — иметь крепкие руки, чтобы выполнять тяжелую работу, которая для изнеженных европейцев кажется слишком грубой, — копать лопатой землю да перетаскивать тяжести. А если ты проработал несколько лет и вел счет каждому медяку, то можешь скопить достаточно средств, чтобы набить картонные чемоданы низкопробными, уцененными товарами и триумфально вернуться на родину.
Стоя в коридоре у окна вагона, я наблюдаю за тем, как поезд освобождается от победителей и трофеев, и нетерпеливо жду, когда в толпе появится мой человек. Несколькими окнами дальше Томас с секретаршей тоже ждут встречающих. Я делаю вид, что не замечаю его, да и он, похоже, не обращает на меня никакого внимания.
