— Вот как? А завтра? А послезавтра? — И, обращаясь к Лили, уныло сидящей чуть поодаль, нежно просит: — Милая деточка, останови этот магнитофон, останови, родненькая, я сам тебе поиграю...
Лили встает как автомат и медленно уходит куда-то за пределы видимости. Чарли тоже встает, ставит ногу на кушетку, слегка наклоняется к Бояну и в момент, когда замолкает магнитофон, начинает бренчать на гитаре. Разница между только что звучавшей барабанной дробью и сменившей ее мелодией для нашего слуха почти неуловима. Зато реплика, сопровождающая музыку, слышна вполне отчетливо:
— Ты можешь заполучить десятки, сотни, тысячи ампул, мой милый Боян...
— Каким образом? — спрашивает Боян без особого энтузиазма. — Если уеду с тобой туда?
Чарли отрицательно качает головой.
— Тут, тут, мой милый Боян... Тысячу ампул и девочку, да какую — богиню...
— Богини мне ни к чему, -- морщится парень. -Меня и эти вот устраивают. Ты давай ампулы.
— Заработаешь, получишь ампулы.
— Как именно?
Чарли еще больше наклоняется к Бояну, но тут на кушетку возвращается Лили.
— Всему свое время! — бормочет косматый.
«Вот оно! — соображаю я, больше не обращая внимания на карканье косматого. — Как и следовало ожидать. Клюнул-таки».
— Куда тебя отвезти? — спрашиваю, когда мы подходим к машине, оставленной в темном переулке.
— Поехали ко мне, — предлагает Борислав. — Елена сжарит нам яичницу с ветчиной.
— Сейчас, в полночь?
— Не беспокойся... Она обычно допоздна читает.
Я не возражаю, мне абсолютно все равно, куда ехать. Мы трогаемся с места, а по дороге мой друг поясняет:
— В июне у нее последняя сессия, так что она читает без конца.
Мы входим в квартиру моего друга. Оказывается, Елена и в самом деле еще читает, лежа на диване в гостиной.
— Ну и застали же вы меня, — говорит хозяйка, явно смущенная тем, что она босиком, в пижамной блузке и поношенных брюках.
— Не стесняйся, — успокаивает ее Борислав. — Это Эмиль.
— Догадываюсь, — кивает Елена, вскакивая на ноги.
— Только не знаю, догадываешься ли ты. о том, что Эмиль голоден как волк.
— Что ж, попытаюсь вам помочь. Правда, вы не рассчитывайте Бог знает на что, — добавляет дама, влезая в комнатные туфли, после чего исчезает на кухне.
Мы выкуриваем по сигарете, затем до нас доносится голос хозяйки, сопровождаемый ароматом жареной яичницы:
— Ну идите, а то остынет.
Мы садимся за небольшой стол.
— Ты можешь ложиться. Мы тут сами справимся, — обращается Борислав к хозяйке. А когда она уходит, продолжает: — Только справимся ли?
