— Поднажми, дорогой, поднажми! — взмолился Ариф.
— Больше не могу, — скрипнул зубами Муталь. — Это все, на что годен мотор.
— Тогда нам хана! Попались! — заскулил Ариф.
— Замолчи, баба! — рявкнул Муталь да так двинул ему локтем под ребра, что Ариф икнул и выпучил глаза, задохнувшись.
В этот миг грузовик, груженный досками, с грохотом обогнал нас и, развернувшись, встал поперек дороги. Стоп-сигналы его тревожно замигали, приказывая остановиться!
— Я тараню его! — крикнул Муталь, побледнев и покрываясь потом.
— О аллах, всемогущий всевышний, помоги нам, рабам своим беспомощным… — запричитал Ариф-столб.
— Ё, Джамшид![12] — взвизгнул Муталь, припав к баранке.
Взвизгнули тормоза, машину занесло вбок, что-то грохнуло, затрещало, потом все умолкло. Я медленно открыл глаза: ничего не случилось. Машина шла, мотор работал. И впереди — пустынная дорога.
— О-о святой Бахаватдин! Клянусь твоим именем — семь монет пожертвую первому же нищему! — воскликнул Ариф.
Только теперь я догадался, что грузовик наш каким-то чудом развернулся на все сто восемьдесят градусов.
— А мне сколько пожертвуешь? — поинтересовался Муталь, вытирая рукавом пот со лба.
— Еще пятьдесят подкину. Жми теперь на всю железку! — Помолчав, Ариф добавил: — Одно плохо: засек он твой номер.
— А вот и нет! — ухмыльнулся Муталь-татуированный.
— Как — нет?
— Еще полсотни подкинешь, скажу, лады? Так вот, номер у меня не свой.
— Ты серьезно говоришь, мой дорогой?
— Не шучу. Номер не наш, другой области. Спер как-то у одного простачка-деревенщины. Пусть теперь его и ищут.
— Готов тебя расцеловать, братец мой! Сто рублей еще добавлю, вот увидишь!
Еще около часа неслись мы по дороге. Наконец грузовик тяжело остановился, устало урча мотором. Муталь выпрыгнул из кабины, поспешно заменил номера спереди и сзади, затем сдернул брезентовый тент, накрыл им товары и меня, опять тронул машину. В город.
Товары сгрузили у ларька, торгующего детскими люльками. Он находился в двух шагах от толкучки.
— Товарищ Кузыев, можете показать фотографии?
— Конечно, вот они.
— Теперь, может быть, прослушаем запись?
— Пожалуйста.
Два полковника и майор Халиков некоторое время молча слушали запись эпизода погружения дядюшки Махсума в бочку, потом дружно засмеялись.
— Вот девчонки, а? — восторгался Али Усманов. — Молодцы, ну и наказали наглеца!
— Девчата что надо! — добавил Салимджан-ака удовлетворенно. — Но давайте-ка прослушаем основные моменты.
— Вот запись, сделанная при разгрузке товаров у ларька, торгующего детскими люльками, — объявил я.
