— Правда, — ответил я, вздохнув.
— И что же ты, сказали «раздевайся» — взял и разделся?
— Нет, я дрался…
— Это неплохо. Настоящий милиционер не сдается.
— Их было пять человек, а то бы я им показал!
— Пять? — переспросил полковник. — Случайно, женщины с ними не было?
— Так я ведь попал в засаду именно из-за этой женщины! Она звала на помощь, и я хотел помочь ей.
— Значит, за эту неделю они ограбили двоих, включая и тебя. Мне кажется, это гастролеры… Таких у нас еще не было. Но ничего, сколько веревочке ни виться… Слушай парень, — обратился Салимджан-ака к водителю, — гони прямо ко мне домой.
И полковник замолчал, откинув голову на спинку сиденья и устало закрыв глаза. Кто знает, о чем он сейчас думает? Возможно, строит планы, как изловить банду гастролеров, а быть может, думает о таких вещах, о которых я и не подозреваю…
«Волга» свернула на узкую, покрытую гравием улицу и остановилась, дернувшись, у неказистых зеленых ворот с выцветшей краской. Полковник открыл глаза и кивком головы велел мне выходить. Потом обратился к водителю:
— Завтра приезжай к семи ноль-ноль. Если опять проспишь, сам проколю твой талон. — И, желая показать, что это шутка, улыбнулся.
Мы долго, по очереди, нажимали на кнопку звонка, где-то раздавались трели, но никто не откликался. Наконец одна створка ворот приоткрылась и перед нами предстала круглолицая женщина лет сорока пяти. Сказав, что доила корову, потому не услышала звонков, приветливо поздоровалась со мной.
Я шагнул за ворота и остановился. Дворик был небольшой, около восьми соток. Ни единого деревца. Но роз здесь было видимо-невидимо: если скажу, что тысячи две кустов, наверное, совру, но тысячи полторы было точно. От них стоял такой аромат, что кружилась голова.
— Вот это и есть хижина полковника Атаджанова, — сказал посмеиваясь Салимджан-ака.
— А роз-то у вас! Какие цвета, какие сорта!
— Нужно умыться, переодеться. О цветах еще наговоримся.
В этот момент калитка в заборе, разделяющем двор Салимджана-ака с соседним, с треском растворилась и из нее выбежали пятеро детишек. Впереди несся мальчик лет семи с рыжими волосами, а шествие замыкала девочка лет двух, похожая на куклу. Полковник поочередно обнял их всех, раздал по шоколадке. Потом громко крикнул, обернувшись к забору:
— Бахрам, а ты чего не идешь?
Из соседнего двора донесся тоненький голосок:
— Я без штанишек!
— Ну, брат, на тебя не напасешься! — засмеялся Салимджан-ака. — Я же тебе на днях купил штаны?
