Мадам д'Ален сказала мне с сердцем:
– Вот что бывает, когда не умеешь разговаривать с людьми. Придержали бы язык, и никто не двинулся бы с места; а теперь гости разошлись, да еще в обиде.
– А зачем этот толстяк грубил? Что значит «люди своего круга»? Он оскорбил меня, а я должен молчать?
– Но послушайте, господин де Ля Валле, – возразила она, – разве он так уж неправ? Ведь он коммерсант, парижский буржуа, человек довольно значительный. Положа руку на сердце, вам ли с ним тягаться? Может быть, вы тоже староста своего прихода?
– При чем тут староста, сударыня? – сказал я. – Мой отец был старостой своего прихода; да я и сам стал бы старостой, если бы оставался в деревне, а не поехал сюда.
– Допустим, – сказала она, – но приход приходу рознь.
– Помилуйте! – ответил я. – Чем же наш святой хуже вашего? По-моему, святой Яков никак не ударит лицом в грязь перед святым Гервасием.
– Не будем спорить, – сказала госпожа д'Ален уже более миролюбиво, ибо по натуре была добродушна. – Они ушли. Их теперь не воротишь; я же не такая гордячка и отлично могу поужинать с вами. Что до свадьбы, это уж как богу угодно; а если я что и сказала, так только по дружбе, зла я никому не желаю.
– А между тем, вы мне причинили много зла, – сказала мадемуазель Абер, всхлипывая. – Если бы не боязнь прогневить господа, я никогда не простила бы вам таких поступков. Как вы могли рассказывать о моих делах незнакомым людям? Как вы могли оскорблять молодого человека, которого я уважаю и ценю? Ведь вы отлично это знаете! Как вы могли обижать его, называть лакеем, и все только потому, что он небогат, что он случайно, временно, поступил в услужение? И зачем было упоминать про Новый мост? Вы выставили меня сумасбродкой, невоспитанной дурочкой; вы повторяли выдумки отца Дусена, а ведь он поступил с нами далеко не так, как положено служителю божию![29] Зачем он наплел столько вздора? Спросите-ка его, что им руководило: христианский долг? Забота о моем счастии? Если он так обо мне печется, если так меня любит, почему же он не вступался, когда меня притесняла сестра? Разве можно с ней жить в одном доме? Разве я в силах дать ей отпор? Он же знает, что нет. Тогда я решила выйти замуж. Что же, он одобрил мое решение? О нет, он против. Лучше, видите ли, с замужеством подождать. А если я не встречу в другой раз такого достойного человека? Господин де Ля Валле меня спас! Если бы не он, меня бы не было на свете! Его семья ничуть не хуже моей. В чем же дело? Чем недоволен господин Дусен? Конечно, каждый понимает свою выгоду! Не будет меня, не будет и ежедневных подарков; значит, надо делать мне назло, под предлогом, будто он болеет за меня душой. И что же? Вы, в чьем доме я нашла приют, кому доверилась, вы отдаете меня на поругание! Да, на поругание! Как иначе назвать то, что со мной тут сделали?
