Довольный успешным разрешением вопроса, он зажег трубку и проговорил, потирая себе руки:
– Милый мой, ты изумительный секретарь редакции…Онисим Кош только что заснул, когда посыльный «Солнца» позвонил у его двери. Он сразу проснулся, прислушался, размышляя, не сон ли это, но после второго звонка он поднялся с кровати и спросил сонным голосом:
– Кто тут?
– Жюль, артельщик «Солнца».
– Подождите минутку. Я открою.
Он зажег свечу, накинул халат и открыл дверь, порядочно рассерженный:
– Что случилось, чего вам от меня нужно?
– Мосье Авио просит вас немедленно приехать.
– Ну, нет! Да он шутник, твой мосье Авио! Еще и пяти часов нет!
– Извините, уже 5 часов и 20 минут.
– 5 часов 20! В такой час не стаскивают добрых людей с кровати. Скажите ему, что вы меня не застали дома… До свиданья, Жюль.
И он толкнул его к выходу.
– Что же, я уйду, – проговорил Жюль, – только все же я думаю, что дело важное, все насчет этого…
– Насчет чего?
Жюль вынул из кармана еще не просохший номер газеты, свежие чернила которого прилипали к пальцам. Он раскрыл его на третьей странице и показал в самом низу ее, в отделе последних известий, описание убийства на бульваре Ланн. Пока Кош пробегал глазами эти строки, он прибавил:
– Это известие передано нам по телефону, когда газета была уже почти набрана. Если это не утка, то тип, который сообщил все это, заработал в одну ночь, наверное, франков двадцать пять.
– О! Двадцать пять франков?
– Ведь не нам же одним он сообщил. Очевидно, он рассказал свою историю всем утренним газетам и теперь пойдет по кассам получать гонорар. Я сам подобное проделал во время пожара на благотворительном базаре. Я стоял возле, на улице… Только тогда я имел дело с вечерними газетами, но из них только две платят…
– Конечно… конечно, – проговорил Кош, отдавая ему газету. – Вы умный малый, Жюль!..
А сам подумал: «Дубина!» Потом прибавил вслух:
– Да, это, вероятно, насчет этого, скажите мосье Авио, что я сейчас буду. Только оденусь…
Оставшись один, Кош начал смеяться. В самом деле, не смешно ли было, что ему пришли сообщить эту новость? В первую минуту он и сам удивился. Два или три часа крепкого сна заставили его забыть волнения этой ночи. Он пришел в недоумение, зачем его зовут, и понял только тогда, когда Жюль развернул газету. Положительно, все устраивалось как нельзя лучше. Он опасался, как бы это дело не поручили другому, что парализовало бы свободу его действий. Теперь же инициатива была в его руках.
