У него противно защемило в груди. Он чувствовал, что безумно, безмерно перед нею виноват. Тем — что не настоящий. А так хотел бы быть настоящим.
Прости…
Рик вышел на улицу и закурил. Над городом висела теплая и влажная июньская ночь. Интересно, честнее было все бросить и уйти? Не притворяться больше и…
Он уже прошел два квартала, когда понял, что за ним кто-то идет. Первой мыслью было — Славкины подручные выследили и явились кости ломать. Рик остановился, прижавшись к корявой стене полуразвалившегося дома, и стал ждать. Человек был один и шел не торопясь. Но шел именно к нему, Рику. Никогда прежде они не встречались: иначе Рик наверняка бы запомнил это узкое лицо с резкими чертами и длинные белые волосы до плеч.
— Признайся, что струхнул, — сказал незнакомец, подойдя вплотную.
«Что ему надо?» — лихорадочно прикидывал Рик, пытаясь вглядеться в лицо незнакомца.
Но из этого ничего не вышло: лицо тут же расплылось пятном, будто Рик слишком близко поднес к глазам страницу.
— Одна маленькая услуга, — незнакомец явно забавлялся растерянностью мальчишки. — Ты должен провести меня в своем трамвае.
— В каком трамвае? — переспросил Рик, посчитав, что ослышался.
— В том, что мчится над городом по монорельсу.
Рик едва не подавился сигаретой. Черт знает что! Придумал он картинку, сказку, нелепицу, и вдруг является чокнутый и хочет на его трамвайчике прокатиться. Да пожалуйте, сколько угодно. Только Рик и сам не знает — как. Но самым смешным было то, что Рик не мог сказать, что просто ВЫДУМАЛ свой трамвай. Не мог, и все. Язык намертво прилип к гортани.
— Так мы договорились?
— Нет! — Рик отчаянно замотал головой. — ТРАМВАЙ — МОЙ! И никого я возить в нем не собираюсь!
«Ну все, влип парень!» — мелькнуло в голове.
— Зря, — прошептал незнакомец, — очень, очень зря. — И от этого шепота пробежал по спине Рика противный холодок. — Пожалеть об этом придется тебе очень скоро. Так пожалеть, что…
Не договорив, незнакомец исчез. Не убежал, не свернул за угол, а растворился в светлых сумерках. Рик отшвырнул сигарету и помчался назад. Идти к Сержу ему расхотелось.
— Глюки, самые настоящие глюки, — бормотал он, давясь влажным теплым воздухом. — Выспаться надо, валерьянки выпить. Это все наследственность чертова!
Припомнил рассказы матери, что дед в сорок пять свалился в белой горячке и едва не откусил жене своей нос, когда та явилась в больницу его навестить. А папаша? Трезв он или пьян, речь его одинаково похожа на бред. Клавдюнька с Орестиком по-пьяни зачатые, совсем чокнутые. Только им ничего не видится, кроме жратвы. Вот и Рикова очередь пришла от глюков отбиваться.
