— Не будет никакого насилия, — сказал Бейкер. — От вас требуется только выполнять наши указания.
— Слушаюсь и повинуюсь, — ответил я, и колеса завертелись.
Сутки спустя некий американский генерал с одной звездочкой на погонах получил от другого генерала, с двумя звездочками, командовавшего 22 бронетанковой дивизией, расположенной в Сангюэса, срочный запрос. Первый генерал порылся в своих бумагах, пришел к неутешительному выводу и отправил шифрованную телеграмму в Париж. Вскоре после этого некий человек в штатском нанес визит в штаб 3-кй армии на Авеню де Нейи. На втором этаже здания штаба хмурый полковник передал этому симпатичному молодому человеку портфель. Молодой человек ленивой походкой вышел из штаба, внимательно огляделся по сторонам и поймал такси. Молодой человек был хорош спортивная рубашка, легкий пиджак в итальянском стиле, начищенные до зеркального блеска туфли ручной работы. И только носовой платок казенного цвета хаки выпадал из ансамбля.
Этим красавчиком был ни кто иной как я, центральная фигура в затеянной полковником Бейкером византийской интриге. Предполагалось, что я тайно доставлю некие документы своему краснорожему генералу. Я должен был выглядеть человеком, который, извините за такой каламбур, изо всех сил пытается не выглядеть американским военным атташе. Однако сообразить, как Кариновски это поймет, было выше моего разумения. На мой взгляд, вся операция была слишком усложнена, чтобы быть успешной. Я же не знал, как тернисты и неисповедимы пути секретного агента. Кроме того, полковник Бейкер говорил, что мне не надо ни о чем беспокоиться.
Я добрался до Лионского вокзала и вскоре уже сидел в купе первого класса южного экспресса, на котором отпускники освершали ежегодное паломничество в Памплону. Таким образом: «живец» занял свое место. Как ни странно, но и «щука» была неподалеку.
Мне не пришлось искать Кариновски, как и ожидалось, он сам меня нашел. Мы оказались в одном купе. Это был человек средних лет с грубым лицом. У него были темные усы, мешки под глазами, коротко стриженные седые волосы и большие уши. С такой внешностью он мог быть кем угодно: футбольным защитником, венгерским пехотным полковником, сицилийским бандитом. Но представился он как швейцарский торговец часами по фамилии Шонер. Я назвался Лимингтоном, помощником управляющего туристическим агентством.
Мы разговорились. Вернее, говорил Кариновски. Он оказался завзятым футбольным болельщиком и строил бесконечные прогнозы относительно шансов команды Швейцарии в предстоящем матче с Миланом. Воздух в купе был синим от табачного дыма. Его крепчайшие сигареты «Голуаз» заметно перебивали мой «Честерфильд». Когда поезд подходил к Виши, Кариновски исчерпал футбольную тему и переключился на автогонки. Я буквально оглох от рева моторов «феррари», «альфа ромео» и «лотусов». Пачку сигарет я прикончил в два часа, пришлось начать новую. Дышать в купе было нечем, и я достал свой армейский носовой платок. Мне показалось, что в мутных глазах Кариновски что-то блеснуло, но его монолог не прервался. Этого человека ничем нельзя было остановить. Мой мочевой пузырь готов был лопнуть (как я позже выяснил, это профессиональное заболевание шпионов), а табачный вкус во рту напоминал пепельницу. Когда мы подъезжали к Перигье, Кариновски переключился на рассках о своей нелегкой жизни торговца часами. Он буквально заговорил меня до смерти. Нервы мои были на пределе. Я вконец отупел от его дребезжащего голоса, обрушившего на меня потоки спортивной информации, банальных суждений и древних анекдотов.
