Вопрос был задан, как всегда, неожиданно, но зло и жестко.
— Уехала вчера утром.
— Куда?
— Точно не знаю.
— Верю, что не знаете… А как вы думаете?
— Скорее всего, в лагерь отдыха межпланетчиков — но их же столько, этих лагерей… — Какая глупость! Я же только что собиралась сказать, что Эва уехала к недавно прилетевшей матери, и вот ни с того ни с сего брякнула правду! Надо было исправлять положение. — Может быть, Эва вернулась в училище — она выздоровела и может продолжить практику…
Сказать ему заведомую неправду я все-таки не смогла.
— Ну, это уже кое-что, — загадочно произнес Дим. — Но хоть бы предупредила! Я столько часов зря потратил на ожидание. А черт их знает, сколько их у меня еще осталось…
И только тут я действительно и окончательно поняла, что натворил этот безумец Дим.
«Вы сошли с ума!» — хотела я крикнуть, но даже и прошептать не смогла. Однако он догадался.
— Почему же? Это ведь так просто — опять стать молодым! — он же еще и издевался надо мной! — Стоит только очень захотеть… Теперь у меня задача посложнее — найти Эву.
— Не делайте этого, — жалобно попросила я. — Дайте ей прийти в себя, вылечиться…
— Ее можно вылечить только одним лекарством на свете — моей любовью, заявил Дим. — Мы с ней звери одной породы, только я могу отогреть ее.
— Почему это — отогреть?
— Потому что вы ее своей психогигиеной совсем заморозили. Зачем ей ваш дистиллированный воздух? Когда женщине больно, рядом должен быть надежный мужчина, который ее любит. Раньше был такой символ — якорь спасения…
— Вы сошли с ума, Дим, — наконец-то я сказала эти слова. — Вы же ей в прапрапра… не знаю сколько «пра» — дедушки годитесь!
В ответ Дим прошелся по комнате на руках.
— Ну, сколько мне лет? — спросил он, барабаня подошвами по стене. — Ну? Двадцать два, сударыня, а моя мама в свое время запретила мне жениться в двадцать два года — сказала, сынок, тебе еще рано. Когда я приводил себя в порядок, то ориентировался на ту фотографию, где мне именно двадцать два. А с пигментацией я еще разберусь. Не пройдет и недели, как грива моя потемнеет.
Он встал на ноги и почистил ладони о штаны.
— Фернандо вас уже видел? — вдруг забеспокоилась я.
— Если бы он меня увидел, то первым делом засунул бы с перепугу в камеру биосна.
— Да вы хоть понимаете, что натворили?
— Понимаю, — неожиданно спокойно ответил Дим. — Но я люблю Эву. А молодость — это единственное, что приблизит меня к ней. И не надо мне в сотый раз объяснять, что я должен экономить секунды своей драгоценной жизни. Сам знаю все ваши доводы. А какого лешего двухсотлетнему деду еще чего-то экономить? Настало время тратить, и тратить щедро, с восторгом! Господи, сколько во мне накопилось душевной силы, даже жутко становится. И неужели все это никому не нужно? Дудки! Свершилось — я встретил женщину, которой я нужен, я бросил к ее ногам все, что имею, и я совершенно счастлив! Что?
