Три обстоятельства удерживали его от того, чтобы выйти из игры. Первое: Харгит и Бараклоу, как ни странно, казалось, знают, что делают. План ограбления выглядел вполне реальным, бегство обставлено со всей возможной изобретательностью, и майор настолько не сомневался в себе, что заражал уверенностью и остальных. Когда он говорил, что дело выгорит, нельзя было ему не верить: тут срабатывало и обаяние, и то, что Уолкер знал о его военных заслугах. Харгит проводил сложнейшие операции с неизменным успехом и, как правило, без особых потерь. Второе: если Уолкер попытается сейчас пойти на попятную, его, скорее всего, просто убьют – не могут же они оставить его на свободе при том, что он в курсе всех подробностей. Никто вслух не произносил ничего похожего на угрозы, но ситуация была слишком очевидной: отказавшись участвовать в операции, он подвергал свою жизнь еще большей опасности.
И третье: у него просто не было выбора. Он хотел денег – ему причиталось десять процентов, если дело выгорит, а это составляло около сотни тысяч долларов. С такими деньгами в правильно выбранной южноамериканской стране он купит молчание всех, кого нужно, обзаведется лицензией и всеми нужными документами, приобретет пару-тройку надежных самолетов и организует рабочую международную аэролинию. В каком-то смысле, как он с удивлением понял, его амбиции не так уж сильно отличались от амбиций майора. Каждый из них хотел денег не для себя лично, а для того, чтобы с их помощью найти себе дело.
В результате Уолкер пришел к выводу, что это его последний шанс ухватить удачу за хвост, и, несмотря на все свои панические размышления, решил идти до конца.
* * *
В четверг вечером – за девятнадцать часов до срока – майор собрал всех в отделанной панелями передней комнате для того, чтобы поднять дух своих "бойцов" перед началом операции. Уолкер, уже сумевший взять себя в руки, уселся на один из стульев и достал пачку сигарет из нарукавного кармана своей кожаной летной куртки. У него слегка побаливала царапина на подбородке – руки дрожали во время утреннего бритья – и дырка в зубе давала о себе знать, но в остальном он чувствовал себя на удивление хорошо: настороженный, готовый к действию, уверенный в себе и собранный, как футболист, ожидающий таранного удара соперника, но решивший удержаться на ногах во что бы то ни стало.
Закурив, он наблюдал, как майор расстегивает большой коричневый чехол и достает оружие, которым им придется воспользоваться.
