– Не желай любви из милости, будь гордым, а гордый человек не бывает нищим…
Я согласился с ним, и он повел меня к себе домой. Тогда впервые я увидел настоящий антиквариат. Глаза разгорелись. Еле совладал с руками, чтобы не заграбастать какую-нибудь диковинную штучку. Там же и получил задание. В ростовском музее краеведения, в витрине, без всякой сигнализации хранились уникальные сокровища – семь фаларов сарматского вождя. Вы-то до сих пор не слыхивали о них…
Веня и Курганов в подтверждение кивнули головами.
– Это – серебряные диски, обтянутые золотыми пластинами. На них изображены всякие животные, но не натурально, а так – черточками. В центре двух больших фаларов выгравированы головы барса, инкрустированные бирюзой. Ну, там глаза, уши, особенно красивы – раскрытые пасти. Во втором веке до нашей эры эти самые фалары украшали сбрую коня.
Больше он мне ничего не сказал. Чтил, падла, Уголовный кодекс. До остального я допер сам. Сходил несколько раз в музей. Прикинул, что к чему. Сплел веревочную лестницу и ночью спустился по ней с крыши шестиэтажного дома на крышу прилегающего к нему музея. Через чердак пробрался внутрь, выдавил стекло в витрине и забрал эти самые фалары. Назад поднялся по веревочной лестнице и чуть не грохнулся. Ощущение на всю жизнь осталось. До сих пор иногда снится, что лечу с этой лестницы вниз.
Цунами налил себе еще виски, бросил кусочек льда и пальцем показал Вениамину, чтобы тот пил коньяк. На Курганова специально не обращал никакого внимания. У того на лице слишком явно отразились все душевные переживания.
– Буду краток. Фалары отдал коллекционеру, а он мне вместо них – два слитка золота и предупредил, чтобы, если вдруг менты на хвост сядут да начнут колоть, разыграл «дурочку», будто я содрал с фаларов золото и переплавил его. – Цунами вдруг громко расхохотался, очевидно, вспоминая, каким дураком он тогда был. Выпил виски и продолжил: – Менты меня взяли через три дня. Сейчас-то я понимаю, что по наводке того самого коллекционера. А тогда, сидя в КПЗ, голову ломал, поражаясь, как они на меня вышли. Ну, остальное вам ясно… Так вот, коллекционера этого я не замочил, не сдал, а с первого же дня, как очутился на свободе, стал незримо опекать. Он, бедняга, и не знает, сколько туч над его головой я разогнал. За двадцать лет раз пять на него собирались наезжать. Зато теперь богаче коллекционера в России нету. Пришла пора изымать ценности. Живет он в Москве, так что далеко ходить не придется. Для начала мне нужны фалары. Как воспоминание о юности. Ну и еще кое-какие мелочи. Все сразу взять не удастся. Да и не имеет смысла. Нужно постепенно. Пусть знает, что в любой момент могут прийти и без шума взять. Постоянный страх – самая простая и эффективная пытка. Он ее заслужил… – Цунами посмотрел на Вениамина и, больше ни слова не говоря, протянул ему руку. – Рад был видеть тебя. Время покажет, насколько мы с тобой поняли друг друга, – после чего повернулся и скрылся между пальмами за перегородками и арками.
