Дикий вопль заставил всех вывалить из купе, но первым подскочил, конечно, Ямщиков. За его спиной возник и вездесущий Петрович.
— Да что же это с вами, гражданочка, такое сегодня, а? — спросил он плачущим голосом. — Ходите тут в мужском исподнем, народ до дикого крика пугаете!
— У него, наверно, живот прихватило, пока в туалет очереди ждал, — высказал предположение Ямщиков, всовывая что-то в руку Петровича.
— Наверно, — охотно согласился Петрович, быстро пряча руку в карман. — Оделись бы вы, дамочка, хотя бы! Купаться, что ли, в туалете собрались? Так я без сменщика, туалет грязный!
— Пойдем, Флик, — потянул Ямщиков Марину с ящика. — А ты чо зенки вылупил? — бесцеремонно отпихнул он типа с удавкой, ловившего воздух открытым ртом. — Как двину промеж глаз, так враз людей пугать перестанешь. Вопит еще! Давно бабу не видал? Подумаешь, в майке! Не без майки же! Попадешься ты мне, падла, у темном уголку!
Ямщиков обнял Марину за плечи и повел по проходу к купе. Петрович продолжал громко ругаться на того гадкого пассажира, которого, вдобавок к выкатившимся зенкам, еще и вырвало на пол перед туалетом. Петрович продолжал гундеть на весь вагон, что теперь напарника вообще не дождется, что этот рейс ему серпом по всем гениталиям выйдет, что их вдруг не пускают в Москву по Октябрьской железной дороге и за каким-то хером направили по Московской железке к Рязани. А кому на фиг нужны удавы в Рязани? Он лично таких козлов не знает. И щас они прокатятся по памятным местам татаро-монгольского нашествия. Листвянка, Задубровье, Чучково, Сасово… Делать ведь абсолютно нечего, кроме как собою такие дыры затыкать, будто они какие-нибудь сдвинувшиеся татаро-монголы!
Ямщиков, замедлив продвижение, с кривой ухмылкой выслушал его жалобы. Громко, не столько для Петровича, сколько для типа, пристававшего к Марине, пропел: "А как в городе Рязани пироги едят с глазами! Их жуют, блядь, их едят, а они во рту глядят!"
До самой Марины этот шум сзади и смысл его песни доходили очень плохо, вернее совсем не доходили. После холодного стекла рука Ямщикова казалась такой теплой. Поразительно, но ей даже не казалось странным, что человек, с которым они знали друг друга так давно, обнимает ее плечи, едва прикрытые майкой. Более того, ей почему-то это было приятно. И Марина впервые с прошлого дня подумала, что быть женщиной не так уж и плохо. Иногда.
— Слушай, Грег, ботинки у него какие-то странные, — решила она все-таки поделиться сомнениями с Ямщиковым. — Мне кажется, что это сар!..
