* * *
Но дело-то этим не кончилось. Судьба наказала Редькина за грешные мысли и глупый звонок.
В тот же вечер Майкл позвонил сам.
— Слышь, Тим, до ноября можешь успокоиться, а где-то после пятнадцатого они рассчитаются, и ты получишь свои три с половиной. Я столько обещал?
— Ты обещал две с половиной, — нерешительно проговорил Редькин.
— Правильно, но я же говорил, что может быть больше. А я ничего зря не говорю. И второе. Игоря нашего пристрелили. Но это не имеет к тебе ровным счетом никакого отношения. Запомни. И не надо психовать. Если б узнал не от меня, дергался бы только сильнее. Правильно?
— Правильно, — прошептал Редькин через силу.
— Что ты там лопочешь еле слышным голосом? — возмутился Майкл. — Я же велел не психовать. На той неделе заезжай ко мне. Коньячку попьем, поговорим спокойно…
— Спасибо, — проговорил Редькин чуть громче.
К Майклу он не поехал, конечно, не до того стало, но Маринке про звонок рассказал — утаивать просто опасно было, и они уже вдвоем всю ночь измышляли гипотезы одну другой страшнее. Что ни говори, а ещё один труп на пути четы Редькиных появился. Случайность, не случайность, но невольно задумаешься: ох, как-то не так живем, ох, не так! А Тимофею особенно тяжело было. Ведь хватило же ума о разговоре с Кругловой не рассказывать — пожалел Маринку — но сам-то только и думал об этом. Все думал и думал.
А потом все как-то утряслось. Затихло как-то, забылось в суматохе будней. Привезли с дачи всю шумную ватагу домочадцев, перед этим получили из ремонта любимую «Ниву», машина выглядела краше прежнего. Не грех стало рассказать Вере Афанасьевне всю правду об аварии. Теща поохала, поахала, но даже валокордина пить не стала — чего уж теперь! Дело прошлое, слава Богу закончилось все. В суд даже она обращаться не советовала, хотя и была человеком, безусловно, старой закалки. Но, как показывает практика, после перестройки годочков пять в России поживешь — и от любой закалки ни шиша не останется, только глубоко запрятанный страх, да безразличие к чужим проблемам. Не трогают тебя, и радуйся, а уж на помощь — надеяться забудь. Конечно, всех подробностей Вере Афанасьевне не изложили. То, что про Меукова, её вообще никак не касалось — и раньше и теперь, а про местных бандитов, которые зарвались и были сурово наказаны, сообщить пришлось. Жутковатая история для пожилого человека, но что поделать, среди них, пожилых, местные новости, быстрее, чем среди молодежи распространяются, все равно ведь узнает, так уж лучше поначалу самим, в семейном кругу обсудить. Еще раз теща поохала-поахала. Но зато лишь яснее сделалось, что в суд подавать не только не за чем, но и не на кого.
