— Вы знаете! — сказал Форген-Морген. — У меня ведь целы все негативы. Я часть отдал в Центральный архив, но у меня остались контролечки и негативы. Вот если бы у меня был фотоувеличитель. Удивительное дело, — сказал он, — я был репортёр и всю войну снимал, но работал на казённых аппаратах и с казёнными увеличителями. Аппарат-то у меня свой есть, а увеличителя никогда не было. Я, знаете ли, когда остался один…
И тут у него опять стала дёргаться голова…
— А подпись? — спросил я быстро. — Ведь под этой фотографией должна быть подпись.
Старики загалдели, и та женщина, что воевала в Польше, стала читать по складам:
— «Панцерны полк (значит — танковый полк) полковника Тарана вышел к Балтике первым. На снимке полковник Таран, капитан Каминьский со своими бойцами…»
— Но это Иванов! — прижимая свои худые руки к груди и хлопая морщинистыми веками, говорил Форген-Морген. — Это Сергей Иванов, я же помню… Это, наверное, опечатка… Вот если бы у меня был фотоувеличитель, я бы разыскал негатив и отпечатал эту фотографию крупнее. Без растра, ну без этих газетных точек… Как следует.
— Так в чём дело, друг мой! — сказал бровастый старик. — Имеется такая форма обслуживания населения, как пункты проката. Мы можем взять там напрокат увеличитель, и таким образом ваша фотография и равным образом память получат подтверждение.
— Да нет, — сказал Форген-Морген. — В прокате любительские увеличители, а мне нужен большой — профессиональный. Вот есть такие сейчас, мне говорили, «Крокусы», но они стоят уйму денег… Перед самой войной мой сын и Даша — так звали мою жену — накопили денег и купили прекрасный дорогой увеличитель и спрятали от меня… Чтобы подарить ко дню рождения. Но у нас была небольшая комната, и спрятать большой увеличитель было очень сложно. Я его сразу нашёл и даже рассмотрел, но делал вид, что ничего не знаю… Мы все делали вид, что ничего не знаем, чтобы был сюрприз… — Форген-Морген замигал, заулыбался и сразу сник. — Так они мне его подарить и не успели…
* * *
— Если бы у меня было много денег, — сказала Ленка, когда мы шли обратно, — я бы обязательно подарила ему самый дорогой и самый лучший в мире увеличитель. Вот я окончу школу — пойду работать, заработаю кучу денег и куплю ему увеличитель.
«Он до того времени не доживёт», — подумал я. Вот ведь как часто бывает, и я представил, как Ленка везёт Форгену-Моргену увеличитель, а ей тот бровастый говорит: «Ах, медлительные люди, вы немножко опоздали». Он читал эти стихи, когда провожал нас до ворот.
