— Этой самой ночью, — ответил Дру, и Ульвиан буквально вздрогнул от его резких слов. — Обе части моего амулета находятся в лагере. Мы можем ворваться в палатку Фельдрина и захватить их. А дальше ничто в пределах сотни миль не сможет остановить нас.
Принц, сидя на корточках и обхватив себя руками, медленно раскачивался взад-вперед. Он возразил:
— Фельдрин просто так не отдаст…
— С твоей помощью я прикончу старого каменщика, — фыркнул колдун.
— Нет. — Ульвиан поднялся, беспокойно озираясь по сторонам. — Этого я сделать не смогу. Я не смогу убить Фельдрина. Я хотел, чтобы меня оправдали и простили. Я не стану проливать кровь, чтобы расчистить себе путь к свободе.
Дру поднялся и выразительно пожал плечами:
— Как тебе угодно, мой принц. Я сижу здесь многие годы, ты — лишь короткое время. Когда сломаешь хребет, еще немного поработав на этой треклятой стройке, то тогда, возможно, поменяешь свое мнение.
Ульвиан хотел что-то ответить, когда Дру внезапно дернул головой, словно услышал посторонний звук, и протянул руку, чтобы заставить его помолчать.
— Погоди, — сказал он. — Что-то не так.
Ульвиан последовал за чародеем к одному из двух окон, пробитых в стенах барака. Казалось, что снаружи светлее, чем обычно бывает ночью. Когда они выглянули, свет стал ярче. Постройки лагеря вырисовывались яснее, силуэты палаток приобрели четкие очертания. К изумлению Ульвиана, прямо перед ним в небе поднималось солнце. Сначала видно было лишь слабое алое свечение, затем оно засияло все более и более ослепительно, пока горный перевал не озарил полуденный свет.
— Что… что происходит? — закричал Ульвиан, прикрывая прищуренные глаза от неожиданно показавшегося сияния.
Дру потер грязный заостренный подбородок.
— Кто-то вмешался в естественный ход вещей, — холодно ответил он. — Кто-то — или что-то — обладающий большим могуществом.
Люди и гномы высыпали из хижин и уставились в ясное небо, в недоумении потирая затылки. До рассвета оставалось два часа, и все же палатки заливал дневной свет.
Пыль, поднятая лавиной, окрасила небо над горами Харолис в ржаво-красный цвет. Туман из мельчайших частичек камня висел в неподвижном воздухе, не двигаясь с места. На следующий день после обвала солнце, застывшее в зените, просвечивало сквозь пелену, словно оранжевый шар. Судя по водяным часам и свечам с зарубками, прошло несколько часов, но светило оставалось на том же месте.
— Мастер Лугрим, который час? — обратился Ульвиан к надсмотрщику, лицо которого скрывал ковш с холодной водой.
