Мерит спросил, что это за ткань.
— Одна из наиболее священных реликвий моего народа, — ответил ему Фельдрин. — Это не что иное, как кусок шкуры Серебряного Дракона, того самого, который сражался вместе с великим воином из народа людей, Хумой Победителем Драконов.
Эти новости ошеломили Мерита, у которого и так кружилась голова.
— Клянусь богами, — выдохнул он, — у меня и в мыслях не было, с кем и с чем я имею дело! Я думал только о том, чтобы спасти принца!
— Ничего страшного не произошло, молодой воин. — Фельдрин положил руку на плечо Мериту. — Пророк Солнца и король Торбардина заключили сделку с проклятым Друлетеном, чтобы заставить его работать. Лично я снес бы ему голову с плеч, но мой царственный повелитель верит, что сможет использовать знания колдуна в своих целях, а великий и мудрый Кит-Канан думает, что он и впрямь сможет наставить его на путь истинный! — Фельдрин покачал головой. — Пророк вечно пытается исправить своих врагов.
— Да уж, — согласился Мерит. — Много раз слыхал я, как он говорит: «Раньше я убивал своих недругов; теперь я делаю их моими союзниками. Воину нужно как можно меньше врагов, но Пророку нужно приобрести как можно больше друзей».
В бараках стояла тишина, нарушаемая лишь кашлем спящих «ворчунов», пытавшихся выплюнуть пыль, которой они наглотались за день. Ульвиан лежал на боку, весь настороже. За исключением нескольких царапин и боли в правой ноге, он вышел из своей стычки со смертью невредимым, и все-таки ему не спалось. Снова и снова переживал он эту сцену: качающийся над ним камень, Дру, отталкивающий его голыми руками, жуткая сила, исходящая от черного кристалла.
Принц поднялся, передернувшись, — его ослабленные мышцы болели. Босиком он прокрался к койке Дру. Всматриваясь во тьму, принц понял, что его спаситель не лежал, а сидел на кровати, прижав колени к безволосому подбородку.
— Дру? — прошептал Ульвиан. — Мне нужно с тобой поговорить.
— Если ты ответишь на один мой вопрос. Ты и вправду сын Пророка Кит-Канана?
Ульвиан признался, что это так.
— Я знал, что у Пророка есть дети-полуэльфы, — вполголоса произнес Дру.
Грубый голос с соседней койки потребовал, чтобы они замолчали. Чародей поднялся и, взяв Ульвиана за руку, повел его на относительно открытое пространство у бочонка с водой, где они могли говорить более свободно.
— Я не забуду твоего поступка, — начал Ульвиан.
— Надеюсь, что не забудешь, — сухо отвечал Дру. Он улыбнулся, сверкнув в темноте белыми зубами. — Мы с тобой естественные союзники, верно? Принц и чародей, оба приговоренные к работам в этом смехотворном мавзолее и оба принужденные скрывать свое истинное положение.
