- Алло - Разрешите мне услышать Луизу Монро - Вы Луиза Монро? - Вы работаете в «Моторике, лтд.» - Нет? - Извините.
Я два часа провел за этим занятием, мне уже начало казаться, что я - оживший телефонный автомат, и умею говорить только эту фразу, независимо от того, что мне ответят.
- Алло - Разрешите мне услышать Луизу Монро - Вы Луиза Монро? - Вы работаете в «Моторике, лтд.» - Нет? - Извините.
- Алло - Разрешите мне услышать Луизу Монро - Вы Луиза Монро? - Вы работаете в «Моторике, лтд.» - Нет? - Да?
Упс. Я даже некоторое сожаление испытал, у меня их еще добрый десяток оставался.
- Фитч Малковиц, добрый вечер.
* * *
Хорек, услышав свое имя из моих уст, да еще в таком контексте, неопределенно хмыкнул и пошевелился. Я замер, ожидая неизбежных воспитательных мер, но Хорек, похоже, не слишком рассердился, что я воспользовался его именем - он лишь усмехнулся, откинулся на спинку кресла и сказал ласково: «Пой дальше, птичка».
Пою, пою.
* * *
- Фитч Малковиц, добрый вечер. Вы были вчера на работе?
Показалась ли мне легкая заминка, прежде чем она ответила «Да»?
- Очень хорошо. Будьте сегодня дома, наш человек подъедет к вам задать пару вопросов.
И я повесил трубку, не слушая возражений. Так. Один адрес есть. Я почувствовал себя уверенней. Анжелика Клейн тоже вскоре нашлась, а вот симпатия к Виктории Хардинг у меня совершенно рассеялась - все три номера с этим именем оказались пустышками. Ну ладно, четыре из пяти - тоже неплохо. Для начала проедусь по этим, а потом, если возникнет надобность, можно будет попросить Тони найти адрес этой Виктории. Я прикинул маршрут. Впечатление было такое, что эти стервы специально сговорились поселиться в максимально удаленных друг от друга частях города. Я даже забеспокоился, хватит ли оставшихся у меня денег на такси. Хотя - какого черта? Там видно будет.
Я прихватил пакет с пистолетом и вышел на улицу.
Луиза Монро жила в меблированных комнатах немногим лучше тех, в которых до сегодняшнего утра обретался я. Я поднялся на четвертый этаж пешком, так как лифт не работал, похоже, уже несколько лет и нашел в грязном темном коридоре дверь с номером 449. На двери, на высоте четырех футов от пола кто-то старательно вывел при помощи краски-спрея: «Макс - урод ибучи». Я усмехнулся и нажал кнопку звонка. Дверь открыла встревоженная женщина лет тридцати пяти в махровом халате. Впрочем, с поправкой на конец недели и на усталость, ей можно было дать и тридцать. Из глубин квартиры доносились веселые детские крики.
