Ленсман, смущенный этим, слегка запротестовал. Сказал, что этого не нужно, но Гарнес все же выбежал во двор. Мы двинулись следом за ним.
И сразу стало ясно, что предложение дать лошади овса оказалось всего лишь предлогом. Предлогом Бог знает для чего, но именно им. Это было ясно как на ладони. Гарнес поспешно подошел к управляющему и шепнул ему несколько слов, поглаживая при этом морду лошади. Довольная лошадь вытянула шею и показала белые зубы. Эту сцену наблюдали одинаково отчетливо ленсман и я. Только Асбьёрн Краг был заинтересован чем-то другим. Усмехаясь, он присматривался к маленькой черно-белой собаке, ворчавшей на нас. Глаза собаки угрожающе смотрели на нас, были Круглыми и черными, как выходные отверстия ружья.
Мы сели в коляску. Асбьёрн Краг помахал на прощанье Гарнесу рукой.
– До свидания! – сказал он. – Надеюсь, встретимся. Буду жить в отеле.
При этих словах он посмотрел на управляющего, который стоял с опущенными глазами.
– Не понимаю, почему вы не расспросили управляющего, – сказал я, когда мы ехали по аллее.
– О чем?
– Конечно, о том, какая лошадь из усадьбы Гарнеса была в ту ночь в дороге. А?
– Мне это показалось совершенно ненужным, – ответил детектив.
Мы выехали на открытое плато. Асбьёрн Краг надвинул на глаза соломенную шляпу, заслоняясь от солнца, которое жгло безжалостно. На его коленях покачивался кофр с фотографическим аппаратом. Долго длилось молчание. Но у меня было ощущение, что мысли детектива интенсивно роятся под его соломенной шляпой.
– Как он умер? – спросил детектив.
– Кто?
– Старик, отец владельца усадьбы.
– Утонул.
– Значит, он не был убит? – спросил Асбьёрн Краг.
– Нет, – ответил я.
Глава четвертая
УПРАВЛЯЮЩИЙ
В течение нескольких дней не произошло ничего достойного внимания. Трагическое происшествие не оставило курортников равнодушными. Несколько отдыхающих покинули отель-пансион.
Да я и сам хотел уехать, но Асбьёрн Краг усиленно просил меня остаться. Он утверждал, что я окажу ему неоценимую помощь. Студент-медик, который в глубине души преклонялся перед участниками следствия, во всяком случае, он зеленел от зависти, потому что Асбьёрн Краг о нем не хотел и слышать, тот мог помочь. Но каким образом я мог оказать содействие детективу, я не понимал. До сих пор по крайней мере никакой помощи он от меня не получил. Как раз наоборот. Время от времени я критиковал его метод расследования. Его метод порой мне казался очень странным и вовсе не подходящим для энергичного детектива. Дни у Крага проходили в бездеятельности, он долго спал, чуть ли не до полудня, систематически завтракал, обедал и ужинал, купался и ходил на прогулки. Короче говоря, вел себя совсем как джентльмен на каникулах. Если кто-нибудь его расспрашивал о ходе следствия, он не отвечал вообще или саркастически смотрел на спрашивающего, прищурив глаза. А если что и говорил в ответ, так только передавал версии на тему о поводах для убийства, причем часто ограничивался тем, что слышал от самих курортников, местных жителей или полицейских. К ним он прислушивался терпеливо, а когда рассказчик доходил до выводов, утверждая, что случилось это, по его мнению, так, мол, и так, Асбьёрн Краг многозначительно произносил:
