– Поехали, дорогой поболтаем.
Когда Голубев подвел Живанкову к «Запорожцу», Эльвира с недоумением спросила:
– Эту тарахтелку ты называешь «иномаркой»?
– Как иначе ее называть, если она изготовлена за границей, – будто удивился Слава.
– Курица не птица, и Украина не заграница. Далеко ли на таком примусе можно уехать?
– Хоть на край света!
– На безрыбье и рак рыба?
– А на безголосье и корова соловей.
Живанкова, усаживаясь в машину, засмеялась:
– Болтаешь классно. Можешь смело в политику врываться. Видел, с каким шиком встречают политиков?
– Видел… – Чтобы продлить время разговора, Слава направился из аэропорта в Новосибирск по окружной дороге. – Что за сокол сегодня прилетел?
– Главный российский большевик. Губа увез его в свою резиденцию. Станут пить водку и обсуждать, каким узлом потуже затянуть «красный пояс».
– Обиделась на губернатора, что не дал взять интервью?
– Господи, да мне написать триста газетных строк разговора с пустомелей – раз плюнуть.
– Ты ведь с ним и словом не обмолвилась.
– Ну и что?… Он же зацикленный, как заезженная пластинка. Десятый год долбит одно и то же. Полистаю газеты с уже опубликованными интервью и найду в них штампованный ответ на любой вопрос.
– А не получится ляпсус, как с адмиралом Миончинским? – воспользовался случаем Голубев.
– Информацию о клубе «Юнга» я не из газет взяла. Лично беседовала с трепачом. Когда Игореша Купчик сказал мне, что Женька служил боцманом, и объяснил, чем отличается адмирал от боцмана, сразу позвонила Миончинскому. Тот, балабон противный, расхохотался. Извини, мол, киска, пошутил. Тут я от всего сердца болтуну впаяла: «Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие!».
Голубев засмеялся. Живанкова отвернулась к окну и, видимо, чтобы избежать дальнейшего разговора о «ляпсусах», тихонько запела:
Тик-так ходики,
Пролетают годики…
– Жизнь не сахар и не мед – никто замуж не берет, – подхватил Слава.
– Это не про меня. Не считая Игореши Купчика, я уже трижды была замужем.
– Для твоего возраста, однако…
– Сексуальная революция в России, о недопустимости которой постоянно твердили большевики, все-таки свершилась! – с наигранными картавинкой и пафосом произнесла Эльвира.
– Всякие революции чреваты дурными последствиями, – стараясь ненавязчиво подвести разговор к интересующей теме, сказал Голубев.
– Имеешь в виду СПИД?
– Не только. Ну что хорошего, когда легкомысленные браки рушатся, словно карточные домики?
– Это кому как повезет.
– Тебе не повезло?
