Державы для… | страница 8
Григорий Иванович был рад такому удачному началу похода. От самого Охотска, как с банок снялись, шли под полными парусами. Ночами, правда, Измайлов парусность велел уменьшать, так как опасался плавающих льдов. Море Ламское коварно, льды здесь и летом встречались.
Сейчас, на палубе, Измайлов говорил:
— Вода в море этом по кругу ходит. В проливы Курильские из океана вливается, как в бутыль, и на север прет. Оттуда сваливает вдоль восточных берегов, к югу тянет, с севера льды наносит. Иные льдины идут притопленные. Вот этих-то опаснее нет. Каверза истинная.
Григорий Иванович, слушая, щурился и подставлял лицо солнцу. Под напором ветра, надувшего паруса, мачты пели ровно и сильно, и звук этот был как гудение тяжелого шмеля.
— Я вот, — говорил Измайлов, — в Петропавловском аглицкий бриг видел, обшитый медью листовой по дереву. Тому все нипочем. Льды не льды, а он себе идет!
— Ничего, — сказал Григорий Иванович, — и мы пройдем.
Лицо Шелихова менялось: то тень на него ложилась, то солнечный луч, то опять тучи пробегали. И казалось, что глаза то надеждой загорались, то вдруг гасли.
У борта ватажники рыбу ловили, сидели компанией на палубе под хорошим ветерком. Ветер трепал бороды, ворошил волосы. За главного у рыбаков был Степан.
— Присаживайся, — сказал он Шелихову. — Рыбка — сладость.
Григорий Иванович попробовал: и впрямь рыбка сладость была, строганине из осетра или тайменя не уступит.
— Воля, — Степан показал рукой в море. — Прямо степи наши зауральские!
Глаза у него вспыхнули.
У мужиков лица темные, шеи морщинами перерезаны, как шрамами, руки узласты.
— Воля, — выдохнул кто-то.
Небо на западе высветилось красным, закат залил волны, как кровью. Даже паруса на галиотах закраснелись.
— К ветру, — сказала Наталья Алексеевна. Всю жизнь на море прожила, знала приметы.
Но не только ветер обещал закат. Измайлов разглядел тучки у горизонта, а это говорило: ветер не только посвежеет, но и направление его изменится.
Приметы не обманули. Ветер переменился на восточный. Суда пошли переменными галсами. Команды измотались, не сходя с мачт. Степан, на что сильный мужик, и то плечи опустил. Руки горели, натертые канатами.
На горизонте из моря выросли темные громады скал. Что-то затемнело на волне, потом все явственнее показались гранитные лбы. Курильские острова. Волны у скал ярились, одетые пеной.
К проливу подошли в полдень, солнце как раз над головой поднялось. Справа низким берегом показалась камчатская земля, пихтарник чахлый, белые камни.