Обнялись, поцеловались. Дочка узнала отца. Она еще не умела говорить, но очень по-взрослому удивилась: «О-о-о!..» Капитан третьего ранга Савхин, торопливо пожав руку, сразу принялся рассказывать:
– Как ты уехал – началось! Матрос всех матросов Воронов, это который в тот раз трап утопил, помнишь?…
– Не скандалила? – перебил его Смолов, беря сверток с дочерью на руки.
– Что ты! Я ее в бухту носил, волны показывал! Ей так понравилось! Она хохотала и командовала: еще волну!
– Это как?! – оторопел Смолов.
– Запоминай: ате ва – это «еще волну».
– Понял.
– А буи – это «будем жить».
В военном городке они встретили мичмана Васюхина. Тот поздоровался, и было видно, что синдром тревоги после вчерашнего загула дает о себе знать.
– Ты бы на сладкое временами переходил, а? – посоветовал Смолов.
– Сахар – белая смерть, – отшутился мичман.
– А «шило» – зеленый друг, очевидно? – уточнил Виктор.
– Васюхин, сходи на посудину, докопайся до кого-нибудь! А то неправильный опохмел может привести к запою, – приказал друг Смолова.
Витя пошел от них в сторону к своему дому. Там его ждала няня – всезнающая и всемогущая старушка и фактический его командир. А куда деваться? Без нее – капут.
«Все правильно: неправильный опохмел и запой», – прошептал Витя. О чем он подумал в этот момент? О встрече с Коломийцем или о том, как надо жить дальше? А в длиннющем коридоре вечный капитан-лейтенант Карамазов заорал: «Да, я вор, но не подлец!»
Смолов досадливо глянул в окно. По деревянной скользкой мостовой два матросика тащили бак с помоями. Было ясно, что этим баком они прикрывают свое передвижение по городку, чтобы не остановили, не поручили что-либо.
«Как все предсказуемо, – вздохнул Смоллет и подумал: – А чем противна предсказуемость? Своим соприкосновением с внешним миром. Внутренний изменился, а за этим окном матросы, всегда озираясь, будут воровато тащить объедки».
Дочка улыбалась и гукала. Няня, Александра Ивановна, пеленала ее.
– Перебирался бы ты, Витя, в большой город. Я тут телевизор смотрела – чую, гикнется скоро ваш Посейдон на атомных ногах к едреной фене, – надоумила она неожиданно.
– Куда это гикнется?
– Туда! Ты вот капитан, а дурак дураком. А у меня четыре класса, а жизнь-то я повидала! Сталин помер – все думали, порядок установил навечно. А не успели препарировать усатого, а Ваську в кутузку ужо упекли…
– Какого Ваську?
– Сына его! Генерала, а не капитанишку, как ты!
– Иванна, ты чего разошлась? – ошарашенно спросил Виктор.
