– Да, но очень односторонний.
– Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из ваших друзей разделял ваши вкусы… Но все-таки, в ваших же интересах, предполагаю, что вам не легко было расстаться с вашими друзьями.
– Даже очень легко, потому что у меня их не было.
– Не может быть! – воскликнула Елена. – У вас совершенно не было знакомых?
– Были, но только те, кто мне платил.
– Вы давали уроки?
– Да.
– Разве у вас никогда не было потребности иметь друга?
– Никогда, потому что у меня есть мать, – с глубоким чувством ответила Елизавета.
– Счастливая! – пробормотала Елена, опуская голову.
Елизавета поняла, что задела больное место в сердце Елены. Она очень пожалела об этом и ей захотелось загладить неприятное впечатление. Фон Вальде, казалось, прочел эту мысль молодой девушки по ее липу и, не обращая внимания на печальный тон, спросил:
– И вы пожелали жить именно в Тюрингене?
– Да.
– А почему?
– Потому что мне с раннего детства рассказывали, что мы родом из Тюрингии.
– А, из рода Гнадевиц?
– Это девичья фамилия моей матери. Меня зовут Фербер.
– Вы говорите это с таким ударением, как будто благодарите Бога за то, что не носите этой фамилии.
– Да, я очень рада этому.
– Гм… Это имя было в свое время очень громким.
– Да, но слава его не всегда была безупречной.
– Э, да что в том! Зато это имя имело при многих дворах цену чистого золота, потому что было очень древним и носителей осыпали различными милостями.
– Простите, но я совершенно не могу понять то, что… – начала было Елизавета, но покраснев, замолчала.
– Ну-с? Вы начали предложение, и я настаиваю на том, чтобы вы его закончили.
– …что грехи награждаются потому, что стары, – неуверенно проговорила Елизавета.
– Прекрасно! Но многие предки Гнадевицев проявили большое мужество и отвагу.
– Возможно, но, по-моему, несправедливо, что их заслугами в течение стольких столетий пользуются те, кто вовсе не отличается этими качествами.
– Да разве великие дела не должны жить вечно?
– Конечно, но если мы не стараемся подражать им, то недостойны пользоваться их славой, – решительно ответила Елизавета.
В это время во двор въехал экипаж. Фон Вальде наморщил лоб и провел рукой по глазам, как бы внезапно просыпаясь от сна. Тотчас же после этого дверь отворилась, и вошла баронесса. На ней и Бэлле были шляпки и накидки.
– Вот и мы. Какой сегодня отвратительный воздух. Я очень сожалею, что решила выехать. Мне, вероятно, придется поплатиться насморком за свои материнские заботы. Бэлла хотела посмотреть, как ты себя чувствуешь, Елена, а потому я и взяла ее сюда.
