о своем положении и правах? Нужно хорошо приготовиться к этому, о друзья, и преисполниться непоколебимой решимости править Заоблачным миром так же, как мы ныне правим этой землей!
Наше время есть время общественных смут, когда подвергаются сомнению праотеческие заветы. В наши изобильные дни каждый богатый торговец высекает гробницу в скале и наполняет ее драгоценным посмертным приданым. Даже последний нищий способен собрать несколько монет, дабы тело его подвергли хотя бы самому дешевому бальзамированию и снабдили какой-никакой едой, – ибо даже нищие питают пусть жалкую, но надежду войти в Дом Эллаэля. Каждый пытается заглянуть в Вечность! Насколько же обстоятельнее должны готовиться к Последнему путешествию такие, как мы с вами?..
Наши зодчие и правители, каждый в своем ремесле, ныне также достигли небывалых высот. Мы способны возвести укрепления, которые не сможет взять ни одна армия мира. И гробницы, которые будут столь же гордо выситься тысячелетия спустя. Истинно говорю вам, о шемиты!.. Применим же в полной мере все эти познания и искусства, дабы завоевать свое место в Высшем Мире, ибо Эллаэлю любезны сильные!
И помните, правоверные: сей, зримый нами мир в глазах Вечности – что капелька воды для могучего Стикса, яростного в своем весеннем разливе. Так может ли быть у быстролетного земного века иная цель, кроме подготовки к следующей жизни? Тот, кто понесет сегодня расходы, упрочит свое место в Доме Эллаэля, а может, даже и возвысится! И коль скоро это так – пренебречь своим священным предназначением было бы, самое меньшее, недопустимой ошибкой!
...И вот тут жреца перебил голос, прозвучавший совсем рядом с тем местом, где сидел Конан.
– Постой, жрец! – воскликнул кто-то, воспользовавшись краткой паузой в сплошном потоке красноречия пророка. – Дай сказать словечко! Уж не хочешь ли ты убедить нас, будто ничтожные проблемы здешнего мира станут преследовать нас и в следующей жизни?..
Это говорил тот самый ирукийский посланник, с которым Конан не так давно пытался завязать беседу. Они тогда коснулись довольно скользких тем, и посланник даже задумался, не стоит ли проявить умеренность в питии. Но потом поборол свои сомнения, опрокинул еще несколько полновесных бокалов... и вот теперь его голос, резкий голос воина, звучал на весь зал.
– Я что-то не припомню, чтобы на священных табличках было написано что-то подобное! Я как-то привык думать, что на том свете между всеми людьми мир и благолепие... и кроткая благодать Эллаэля...
