— Тоже фрукт, я вам доложу, эта Капка, — добавила энергичная Варвара Карповна. — Муж у нее даже сидел вместе с Завенугиным: Ванька сам под пьяную руку выболтал, когда выходил в садик «козла» с соседями забить… Ей-богу, не вру…
Очень скоро на стол Павла легла справка о судимостях Ивана Завенугина. Первый раз он предстал перед судом за злостное хулиганство, а потом еще дважды за то, что «баловался» с сейфами.
В тот же вечер Ивана Завенугина вызвали в МУР: выяснить некоторые обстоятельства его прошлого.
Нет, какой там «каменщик»! Этот здоровенный детина в платяной шкаф не влезет: он и сидя оказался на голову выше отнюдь не малорослого Калитина.
— Жалоба на вас поступила от соседей, — начал разговор с Завенугиным Павел и, как бы между прочим, положил на стол достаточно хорошо знакомый Завенугину бланк о проверке судимостей.
Завенугин, вежливо загораживая рот ладонью, чтобы не очень разило перегаром, счел нужным прояснить обстановку.
— А я свое отбыл, — сказал он, — судимости погашены. Прописан. Работаю. Ну, выпиваю маленько. Прикажете — брошу. Перед соседями извинюсь. Так что, гражданин начальник, зря вы прямо в МУР меня вызвали. Ни сном, ни духом ни в чем не замешан.
— Тогда и тревожиться нечего.
Когда составляют «словесный портрет» преступника, обязательно указывают, какой у него цвет глаз, какой они формы, величины. И ничего не говорят о том внутреннем, одухотворяющем свете, который живет в глазах людей мыслящих, с богатым духовным миром и доброй, отзывчивой душой. Потому что у преступников почти у всех глаза себялюбов, эгоистов, злые, безразличные глаза, со взором, как бы обращенным «в себя». Такие глаза были и у Ивана Завенугина. Он усиленно моргал, маскируя, как ему казалось, этим свою тревогу в ожидании нового вопроса.
— Капитолина Сысоева кем вам доводится?
— В каком смысле?
— Она родственница ваша, что ли?
— Дальняя.
— А мужа ее как зовут?
— Нету у нее мужа. Погиб он. Во время войны.
— Как же так? А нам известно, что сидели вы последний раз с ее мужем.
— Зачем с мужем? Дружок он ей.
— А где он сейчас? Фамилию его знаете?
— Альфредом зовут. По кличке «Чистый». А фамилию не скажу, иностранная она. Мандрес, что ли?
— А как вы с ним и когда встретились?
— На пересылке, здесь, в Москве. Плотник я, а Альфред каменщик. Подбирали тогда строителей…
И Завенугин рассказывает, в какой исправительно-трудовой колонии отбывали они с Альфредом наказание, что строили.
— А сейчас с Альфредом встречаетесь? Или, может быть, с Капитолиной Сысоевой его видели?
