Им и спать-то осталось всего сто лет,
Может, сам я до срока выстою,
Голова слетит - постоит другой.
За сто лет Иванов не вывести
Ни Орде-царю, ни князьям его…"
Согласно кивали мужики, светлели их лица от решимости юного Ивана Ивановича. Вот оно, дождались своих богатырей, а то ведь только и жили воспоминаниями о сгинувших…
Поворачивал коня круто-накруто,
Да наехал он на силушку бессчетную,
Еще стал он ту силушку поколачивать.
Его вострая сабля притупилася,
Его копье мурзамецкое призагнулося,
Булава его железная надломилася…
Мужики тревожно насторожились - не так-то легко побить несметную силу вражескую.
…Он схватил татара, стал помахивать,
Стал татару приговаривать:
"Татарские жилы не оторвутся,
Татаркое тело не поторкается,
Татарские кости не сломятся".
Как вперед махнет - часты улицы метет,
Как назад махнет - переулицы метет…
Мужики от души смеялись, когда сказитель вставлял в бывальщину веселые присказки о том, какой переполох поднялся вокруг. Ай да Иван Иванович: он и врага бьет, и шутить успевает!..
Колонна шла разреженным лесом, миновав дорогу из Москвы на Серпухов; всюду виднелись свежие следы колес и мужицких лаптей - валит в Коломну сила народная. Заслушались бывальщиной так, что вздрогнул каждый, когда из-за деревьев донесся женский крик:
- Татары!.. Спасите - татары!..
Колонна разом остановилась, захрапели лошади, и в голове каждого пронеслось: пока собирались, Орда пришла и уже хозяйничает на русской земле.
- Ой, мама! - рвалось из лесу. - Спасите-е!..
Двое парней по-заячьи стреканули в кусты, ноТаршила уже держал в руке первую попавшую сулицу.
- Хватай топоры и копья!.. Всем - за телеги! Стоять плотно! Ивашка, Юрко, - глядеть за тылом!..
В минуту полтораста ополченцев сомкнулись вокруг старого воина, ощетинились копья, сверкнули топоры, поднялись тугие луки. Из лесу приближались женские крики и конский топот.
Троих беглецов, уцелевших от отряда Авдула, Мамай велел доставить к нему.
- Жалкие шакалы, забывшие ордынское имя, как вы смели бежать, бросив своего начальника?
Воины клялись, что русов было не меньше сотни, что сами они рубились до конца, что сотник приказал им скакать к Мамаю и сообщить: он выполнил приказ, но сам гибнет в бою.
Мамай не верил. Это были не его нукеры, а разведчики из передового тумена.
- Убили Авдула! Весь ваш проклятый тумен не стоит его жизни. Не русы его убили, а вы - он защищал ваши трусливые спины!
Воины целовали пыль перед повелителем - они знали, как в ордынском войске наказывается трусость. Но в последние дни что-то мешало Мамаю всякий раз хвататься за топор.
