— Не позволю, — орал он на весь вагон.
— Че бесишься, не допил? — перепугалась старуха, отпихивая его.
— Но-но, полегче, — какой-то мужик схватил Толика поперек туловища и прижал к спинке сиденья, но тот не мог успокоиться и, размахивая руками поверх головы, пытался дотянуться до старухи.
— Убью, сволочь.
— Дурак, — рявкнула она и, перекинув пожитки через плечо, пошла сквозь дрожащий вагон к выходу.
В голове у Толика потемнело, он не заметил, как, лязгнув, вагон остановился, постоял чуть и опять потащился вдоль леса.
— Ты чего, — мужик ослабил хватку, — знакомую встретил? Докуда едешь?
— Нидокуда, — Толик попытался унять дрожь, но где там.
— Тогда давай с нами.
Он подвел его к компании друзей.
— Теща на мозоль наступила?
— Нет, что вы, какая теща, — опомнился, наконец, Толик, — у всех яблоки по садам крадет, бабка жаловалась, давно мечтал встретиться, жаль, конечно, — он посмотрел на затоптанный пол, — яблоки тут ни при чем, сдержаться не мог, такая злость напала…
— Успокойся, — заговорил пожилой широкоплечий мужчина с окладистой в седой волос бородой, — на, выпей.
Толик махнул стаканчик и задохнулся.
— Крепкая, — по-свойски пристроился рядом.
Мужики ехали за грибами, затаренные по полной программе. Топорщились в телогрейках карманы, и все, как один, будто радуясь нечаянной воле, улыбались так широко, что у Толика отлегло от сердца.
— С вами прогуляюсь, если примете.
— Отчего ж, примем. Налегке, кто ж так в лес-то собирается? — поинтересовался мужик напротив, с озорными глазами.
— Тепло, — Толик заулыбался в ответ.
— Сейчас тепло, а через час неизвестно, где прилечь придется, не с корягой же в обнимку отдыхать?
— А вы на что? С вами в обнимку и согреюсь.
— Это ты брось, — мужик вдруг посуровел.
— Я не про то… — Толик испугался неудачной шутке.
— То-то, — мужик, поднялся с места, похлопал его по плечу, — развелось всякой нечисти, их бы лучше ловил, а не за бабками по вагонам гонялся.
Все направились к выходу, и Толик пошел, кляня себя за дурацкий ответ. На перроне разбились, побрели к лесу.
— Женат? — бородач замешкался, сворачивая папироску, затянулся, с прищуром поглядел на Толика.
— Собираюсь, — слегка покраснел тот, подстраивая шаг. Это отчасти была правда. Правдой было и то, что он собирался уже много лет и все никак не мог решиться, — есть одна.
— Не поддавайся, — мужик слюнявил папиросу в уголке рта, — а то будешь, как мы, бегать…все равно, что псы бездомные…
Он смачно плюнул и пошел вперед.
