Блондинка поднялась, подошла к Диме и обвила его шею мягкими руками.
– Нет, мой мальчик, все точно. Ошибок быть не может.
Он чмокнул ее в лоб, после чего разорвал объятия и сообщил, что ему надо срочно уйти.
– А ты не забудь прибраться, – настоял он напоследок, указывая мизинцем на разбитый стакан и небольшую лужицу на линолеуме.
* * *
Алексей был занят. В одной руке он держал журнал «Иностранец», в другой – голую Лизочкину грудь. Лежа на диване, он внимательно читал большой очерк о жизни европейцев в южноафриканской республике. Его удивило, что всего за сорок тысяч долларов в этой африканской стране можно купить себе небольшой домик на берегу океана. Немцы, французы и граждане других государств так и делали. Покупали дом за сумму по их меркам незначительную и наведывались туда раз в год, с тем чтобы провести отпуск.
Лизочке было хорошо. Статья ее совсем не интересовала. Все, о чем она сейчас думала, можно было уместить на крохотном листке бумаги с помощью трех букв: «еще». Ей хотелось еще.
Алексей дочитал статью, после чего отбросил журнал и вплотную занялся молодицей. Но процессу не суждено было набрать обороты. В дверь позвонили.
– Не открывай, – попросила Лиза.
И зря. Не просила бы, может, и не открыл бы.
На пороге стоял взъерошенный Дима и делал едва уловимые движения корпусом, намереваясь войти в квартиру. Рысаков посторонился и впустил нежданного гостя. Дверь в комнату, где на диване лежала нагая Лизочка, он предусмотрительно закрыл.
– Что случилось? Какого черта ты не даешь мне спокойно жить? Мы договорились, что ты приходишь за товаром вечером с шести до восьми.
– У меня проблема, – пожаловался Дмитрий.
Рысаков внимательно выслушал рассказ, который не мог вызвать у него никаких эмоций, кроме отрицательных, взял бумажку, на которой был написан номер автомобиля Дарьи.
– Свободен. Дальше не твоя забота.
* * *
Капитан пил кефир, время от времени отрываясь от этого важного для организма занятия, отчитывал лейтенанта Костина:
– Как это вы не смогли передать мою просьбу Борису Гавриловичу? Что с того, что он был на вскрытии?
Гена Костин считал себя перспективным сыщиком. Он рьяно брался за любую работу, в том числе и рутинную. Добросовестно выполнял все, начиная от перебирания бумажек в архиве и кончая поиском возможных свидетелей преступления. И даже время от времени получал от начальства поощрение. Но так как лейтенант выполнял любую работу хорошо, ему обычно подкидывали вещи нудные, хотя и необходимые, заниматься которыми у его коллег не было ни малейшего желания, и, как следствие, каждый увиливал как мог.
