Шаг… Еще один…
Приступ жажды охватил внутренности, словно жидкий огонь. Глаза Рогмана начали вылезать из орбит, но он по-прежнему шел, двигаясь в полузабытье, цепляясь руками за подвернувшиеся предметы, падая, вставая…
Сознание то прояснялось, то милосердно уплывало во мглу. Он окончательно потерял ощущение времени. Мир вдруг начал восприниматься урывками, словно кто-то разорвал реальность в мелкие клочья и показывал полуживому блайтеру отдельные, прихотливо выбранные фрагменты…
Потом время окончательно утратило свой смысл.
Сколько он шел? Час? Сутки?
Рогман не мог ответить на такой вопрос. Тело, а не разум цеплялось за зыбкое понятие «жизнь». Кто-то другой передвигал ногами, натужно хрипя от запредельных усилий. Кто-то другой хотел выжить, назло всему перекореженному Миру…
Огромный зал постепенно начал сужаться. Алтари кончились. Теперь его окружала теснина узкого прохода. Возможно, это был тоннель, а может, просто очередная выходка его помутившегося рассудка.
Когда ломка чуть отступила и сознание начало проясняться, то он сумел понять: тоннель, по которому он шел, не являлся бредом — впереди виднелся выход из теснины, там маячил четкий полукруг света, не очень яркого, но достаточного, чтобы разглядеть за ним еще один зал и какие-то сооружения при входе.
Справа тоже пробивался свет. Рогман остановился, держась руками за стену, и в недоумении посмотрел туда, а когда понял, откуда пробивается свет, то не поверил глазам, в первый момент сочтя все это галлюцинацией.
По правую руку в стене тоннеля зияла дыра… даже нет — огромный пролом, открывающий еще одно сумеречное пространство. Рогман видел огромные вздутия, что торчали из пола и мертвенно светились, переливаясь, словно их оплавленная поверхность горела холодным, неживым огнем. Сделав шаг в том направлении, он понял, что между ними зияет циклопическая воронка. От вздутий к коническому провалу тянулись огарки массивных труб, внутри каждой из которых он, наверное, мог бы пройти в полный рост, не сгибаясь… Трудно было вообразить, какая температура когда-то бушевала тут, — все конструкции оплыли, отдельные трубы висели, понурясь, словно огарки свечей, и свет… Этот мертвенный неровный свет, что излучала вся поверхность за проломом!..
Рогман понятия не имел, что такое радиация, но опасность он чувствовал даже в таком безвольном, полумертвом состоянии. Отыскав в себе остатки сил, он отвел взгляд от страшного, потустороннего зрелища и пошел дальше, не оглядываясь больше на чудовищное видение…
