— Ничего я не положил на эту Дашкевич, — обиделся Самаркин, — просто она так неожиданно появилась.
— Ладно, разберемся, — продолжила я, обратившись к Шварцу. — Скорее всего Дина по просьбе Корниенко, на которого она переключилась после Петрова, потому что Юрию Назаровичу в случае победы на выборах светила московская прописка, завлекла своего бывшего любовника на дачу, где подъехавший позже Корниенко его и застрелил.
— А как же они избавились от трупа? — снова вклинился Самаркин.
— Дальше могло быть так, — продолжил мое рассуждение Шварц. — Они погрузили труп в машину Юрия Назаровича, а Дина села за руль петровской «Волги». Они доехали до оврага, Дина вышла из «Волги», а Корниенко толкнул ее под уклон. «Волгу», конечно, а не Дину, — с хитрой улыбкой пояснил он, — потом они, чтобы еще больше запутать следы отъехали в другое место и там выбросили труп Петрова.
— Мне только кажется, — произнесла я, что Корниенко должен был убить и Дину она ведь очень опасный свидетель.
— Не забывай, Оля, — Шварц закурил очередную сигарету, — что Дашкевич, после того как пригласила Петрова на дачу, стала не просто свидетелем, а соучастником Корниенко. Ведь если бы все раскрылось и Юрий Назарович оказался бы за решеткой, она тоже не осталась бы на свободе. И хотя ей как соучастнице дали бы гораздо меньший срок, но согласись, сидеть в тюрьме на нарах или в московской квартире в престижном районе — две большие разницы.
— Да уж, не поспоришь. — Я тоже достала сигарету и закурила.
Некурящий Самаркин, задымляемый с двух сторон, брезгливо поводил носом.
— Надо сообщить в милицию, — сказал он, — а то Корниенко еще кого-нибудь замочит. Ведь наверняка это он подослал головорезов, которые вчера напали на тебя, когда почувствовал, что ты начинаешь приближаться к нему.
— Сообщить, — передразнила его я, — и что мы можем сказать в милиции?
— Ну, что Корниенко — убийца.
— Знаешь, как на тебя там посмотрят? — насмешливо спросила я. — А если представим себе, гипотетическую ситуацию, что Юрия Назаровича арестуют и вмешается Федор Дмитриевич, побоявшись, что Корниенко не будет молчать о финансировании его предвыборной кампании, то дело вообще спустят на тормозах.
— Ну и что же ты предлагаешь? — вопросил Самаркин.
— Нужно добыть неопровержимые доказательства его вины, а уж тогда передавать дело в органы, — заявила я.
— И как же ты собираешься добывать эти доказательства? — не без ехидства поинтересовался Алексей.
— Я поеду к Дашкевич и заставлю ее во всем признаться. Пусть она позвонит Корниенко и вынудит его встретиться с ней. Когда он приедет, она устроит истерику по поводу убийства Петрова, а я запишу их разговор на диктофон. Тогда уж Корниенко не отвертится.
