Он поймал мою руку и поднес к губам.
— Я не нравлюсь тебе? — с горечью спросил он, когда я высвободила руку.
— Ну почему? — проникновенно посмотрела я на Францевича. — Просто…
— Просто что? — нетерпеливо спросил он.
Я и сама не знала, что хотела сказать, — мысли спутались, и потом мне хотелось спать (обычное следствие потребления алкоголя).
— Нам нужно лучше узнать друг друга, — нашлась, наконец, я.
— Чушь! — раздраженно выпалил Францевич. — Пойдем лучше еще выпьем.
Он поднялся с кровати и стал застегивать рубашку. В его жестах читались досада и разочарование. Я чувствовала себя прямо-таки преступницей.
— Пить я больше не хочу, — устало произнесла я.
— Значит, рядом посидишь.., или оставить тебя в номере?
— Нет, пойдем.
К нашему общему удивлению, пьяная компания предпочла утехам плоти чревоугодие. За столом сидели все те же веселые мужи, девиц не было. Францевич прямо разозлился.
— Не посидишь один, — недовольно пробурчал он.
Я видела неодобрительные взгляды, которые бросали участники вечеринки на моего спутника, мол, зачем эту папарацци приволок сюда? Францевич игнорировал их с олимпийским спокойствием. В нем вообще каким-то диковинным образом безучастность сочеталась со страстностью. Интересный тип, что ни говори. Он налил себе теперь уже водки и залпом выпил. Потом подошел к разомлевшему Саблину, который с тупым видом зажравшегося помещика сидел в обнимку с Чижиковым, что-то шепнул ему на ухо и снова занял свое место рядом со мной.
Компания, которая неожиданно как-то протрезвела (видно, секс сыграл свою роль), шутливо попеняла Францевичу за его одиночную «пьянку». Неунывающий Наперченов заливисто засмеялся и фамильярно хлопнул по спине Антонова.
В общем, зрелище было таким живописным, что я опять почувствовала искушение взяться за «Никон». Осторожно, не привлекая к себе внимания, я вынула его из сумки и принялась щелкать тем же «слепым» методом, что и пару часов назад. Только на этот раз мои действия не остались незамеченными.
— Чем это вы там занимаетесь?! — возопил Антипов, приподнимаясь со своего места. — Господа, это провокация, нас снимают!
Я быстренько сунула аппарат в сумку, стоящую у ног, но было уже поздно. Саблин, оторвавшись от Чижикова, бросил на меня грозный взгляд, вытянул вперед руку как на митинге, и заорал:
— Ну-ка, дай сюда свою игрушку.
— Не могу, — сказала я, подхватив сумку пятясь к двери, — она очень дорого стоит, а с вашими физиономиями ей вообще цены нет.
