Она поспешила к Оленичу с радостным возгласом:
— Михаил Францевич, милости просим, — прошепелявила она.
— Здравствуйте, Марья Сергеевна, — вяло улыбнулся ей Францевич. — Наши там?
Вопрос ради вопроса — надо сказать. По наличию припаркованных к дому автомобилей можно было бы догадаться, что «наши» там.
— Там, — снова растеклась в лакейской улыбке женщина.
— Как у вас тут? Никто не обижает?
— Да что вы, — усмехнувшись, махнула она рукой.
Множество тонких морщинок разбежались от углов ее глаз к вискам и щекам.
— Ну, мы пройдем?
— Я вот полотенца вашим несу, баньку изволили. А Юрь Назарыч будет?
— Не знаю, скорее всего нет, — тихо сказал Францевич и потащил меня дальше. Женщина тронулась за нами.
"Да-а, господа «баньку изволили», — с отвращением подумала я.
Мы прошли в обитую деревянной рейкой комнату, где нашим взорам предстала «потрясающая» картина: длинный, накрытый белой скатертью стол ломился от снеди и выпивки «Наши», обнаженные по пояс, распаренные и красные как раки, с возбужденными лоснящимися лицами, а кое-кто уже с осоловевшими глазами как раз поднимали рюмки, чтобы в очередной раз выпить скорее всего за плодотворное слияние нефтяного бизнеса, «Родины» и «Народной власти». Почему я так решила в смысле тоста? Да потому, что общество, собравшееся за столом, могло посеять идеологическую панику в любом, кто читает газеты, слушает радио, смотрит телевизор и серьезно воспринимает словесные баталии правых, центристов и левых.
Почтивший заурядное местечковое полотенце своими тучными именитыми чреслами Глеб Филимонович Саблин — его фотографиями были оклеены все городские столбы и заборы — сидел рядом с Владиславом Леопольдовичем Наперченовым, Вадим Михайлович Чижиков о чем-то мило трепался с Леонидом Максимовичем Антиповым… На всех были золотые цепочки с православными крестами на любой вкус: от внушительной на Антипове до скромной и изящной — на Наперченове. Но не думайте, что все эти важные, ответственные мужи собрались здесь на озорной, несмотря на серьезную православную символику, мальчишник. Эта импровизированная веселая летучка была «облагорожена» присутствием девиц легкого поведения. Почему я так подумала? — умею читать по лицам. Девицы тоже были распарено-красными, под стать флагам коммунистов, в белых «туниках» из простыней. Что касается потребления винно-водочных изделий, эти откровенно декольтированные барышни, похоже, не уступали мужчинам. Взоры их были затуманены, жесты неуверенны, улыбки развязны, а поведение — вульгарно.
