— Так вы думаете, что его убили? — прямо ; спросила я и посмотрела ему в глаза.
Антипов глаз не отвел, но ответил уклончиво, мол, поживем — увидим, а вообще-то это дело милиции. Потом он снова переадресовал нас Ольге Васильевне, которая занялась оформлением наших членских билетов. Короче говоря, примерно через час мы с Самаркиным вышли из подъезда здания, где размещался штаб «Народной власти». В карманах у нас были членские билеты, подтверждавшие, что мы являемся членами этой самой «власти», в руках — рабочие тетради, где разъяснялись методы работы ответорганизатора, а попросту говоря — сборщика подписей, и кипа подписных листов, которые нам предстояло заполнить подписями избирателей.
— Как тебе Антипов? — спросила я Алексея, пока мы добирались до машины.
— По-моему, эти партийные функционеры все на одно лицо, — подметил мой приятель, — да ты и сама могла сегодня в этом убедиться. Чем, например, отличается Антипов от Наперченова, разве что комплекцией, да еще у Наперченова бородка клинышком. Все они готовы продать маму родную, чтобы дорваться до власти, а там — хоть трава не расти…
Мне не оставалось ничего другого, как согласиться с доводами Алексея, но я все же предположила, что не все политики такие продажные.
— А ты видела их — не продажных? — с жаром спросил Самаркин.
— Покажи хоть одного.
— Если увижу — покажу, — пообещала я, решив потихоньку свернуть этот не обещавший привести ни к чему хорошему разговор.
Мы как раз подошли к машине. Прямо за моей «Ладой» стояла стального цвета «БМВ» и снова с тонированными стеклами. Был ли в ней кто или она стояла здесь в ожидании владельца — определить было невозможно.
Ну уж фигушки, подумала я, теперь не испугаюсь.
Запустив двигатель, я достала сигарету и закурила. Предложила сигаретку и Алексею.
— Я не курю, — спокойно ответил он и немного приоткрыл окно со своей стороны.
— Может, ты и не пьешь? — ехидно спросила я.
— Почему не пью? — он слегка склонил свою русоволосую голову. — Бывает иногда.
— Что-то не нравишься ты мне, Леша, — заявила я, выпуская дым через ноздри, и недоверчиво прищурилась, — какой-то ты весь из себя правильный. Не куришь, не пьешь, не любишь прокатиться за чужой счет, предельно скромный и воспитанный.
Он пожал плечами, поправил волосы и как-то таинственно улыбнулся.
— Это плохо? — спросил он и посмотрел мне в глаза. I Было в его взгляде что-то такое, какая-то спокойная сила и нежность, отчего по спине у меня пробежал озноб. А может, это от холода? Я включила обогреватель, но еще не прогревшийся воздух обдал меня холодной сыростью.
