— Эскорт? — усмехнулся Бурьин.
«Кто бы говорил», — подумал Корсаков, вспомнив, как приятельсегодня днем обгонял грузовики.
На другой день, проснувшись около часу дня, Корсаков услышал плеск, и из ванной на мгновение вынырнуло все в мыльной пене лицо Бурьина.
— Решил сбрить бороду! Кстати, бритву я взял твою, не возражаешь? Сейчас смою! Ой, мама! Ну разве я не симпампунчик? Пол-лица загорело, а весь подбородок белый! — похвастался он.
Корсаков подошел к открытому окну. Номер был на восемнадцатом этаже, и далеко внизу виднелся козырек гостиницы с башенками.
С верхнего этажа донесся густой баритон, скверно певший арию.
— Кажется, это Шлепков, но я не уверен, — задумчиво сказал Корсаков. — Интересно, можно ли это как-нибудь проверить?
— Проверить? Запросто! — Никита высунулся из окна и прорычал: — Эй, ты, Шлепков, заглохни! Поднимусь — шею сверну!
Окно наверху сразу захлопнулось.
— Действительно Шлепков! И как ты их отличаешь? — согласился Бурьин, с уважением поглядывая на бывшего однокурсника.
Приятели спустились в кафе, где Бурьин сразу же довел до состояния легкого обморока старенькую официантку.
— У вас мясо есть? — прогрохотал он. — Еще не готово? Тогда давайте двадцать сосисок и пива бутылки четыре.
— Сколько сосисок? — переспросила официантка. — Двадцать?
— Двадцать — двадцать пять. Во всяком случае, не больше тридцати.
— А хлеба?
— А хлеба не надо! Мы люди бедные, — замотал головой Никита.
— А вам? Тоже, что ль, сосиски? — безнадежно поинтересовалась официантка у Корсакова.
Но Алексей от сосисок отказался и попросил себе кофе и омлет.
Сосиски — это белки, а пиво — это углеводы! — объяснил с набитым ртом Бурьин, заглатывая восемнадцатую сосиску с четвертой бутылкой пива. — Хочешь углеводиков?
— Ты не забыл, что мы идем в музей? — спросил Корсаков.
По тому, что Никита на мгновение перестал жевать, Корсаков понял, что тот слегка призадумался.
— В какой музей? — спросил Бурьин.
Корсаков достал сложенный лист и положил его на стол.
«Слезами ночь не омрачи, о плакальщик! Ты смерть познал, в тебе сокрыта тайна. Упав с небес, в земле зарыт сундук. Ищи, найдешь, быть может, но осторожен будь. Песок уж сыплется.
Прощай, о плакальщик, ты стой на страже тайны!»
— Ну как? Что ты обо всем этом думаешь? — поинтересовался он. — Тебе ничего не приходит в голову?
— Почему не приходит? Ты хочешь испортить мне аппетит, но у тебя ничего не выйдет, — радостно догадался Бурь-пи и хищно проколол вилкой предпоследнюю сосиску.
