— А вы-то что же, сеньор Алваро? Почему вы не пришли ему на помощь? — воскликнула девушка; в словах ее звучал упрек.
— О, если бы вы только видели, как он рассвирепел, когда мы хотели застрелить зверя! — И Алваро описал сцену, которую видел в лесу.
— Ну что же, — сказал Антонио де Марис, — Пери настолько слепо предан Сесилии, что готов исполнить любое ее желание, чего бы ему это ни стоило, даже рискуя собственной жизнью. Надо сказать, что индеец этот — один из самых замечательных людей, каких я только видел на свете. С того дня, когда он появился у нас в доме, когда он спас мою дочь, вся жизнь его — сплошное самоотвержение и героизм. Поверьте мне, Алваро, это самый настоящий португальский кавальейро в образе индейца.
Разговор на этом не оборвался, но Сесилия сразу загрустила и больше уж не принимала в нем участия.
Дона Лауриана удалилась, чтобы сделать распоряжения по дому, а фидалго и молодой человек проговорили до восьми часов, когда удар колокола позвал их на ужин.
В то время как все поднимались по лестнице и входили в комнаты, Алваро удалось улучить минуту, чтобы перекинуться несколькими словами с Сесилией.
— Вы ничего не спрашиваете про ваши поручения, дона Сесилия, — сказал он.
— Ах, верно! Вам удалось найти то, о чем я вас просила?
— Да, все и даже больше, — пробормотал молодой человек.
— А что еще? — спросила девушка.
— Еще одну вещь, о которой вы меня не просили.
— Ну, этого я совсем не хочу, — сказала Сесилия, и в голосе ее послышалась суровая нотка.
— Как, вы не хотите принять то, что уже ваше? — робко спросил Алваро.
— Не понимаю, как это — «уже мое»?
— Ваше, потому что я хочу вам сделать подарок.
— Ну если так, то оставьте этот подарок у себя, сеньор Алваро, — сказала она, улыбнувшись, — и берегите его хорошенько.
И она убежала к отцу, который вошел на веранду, а потом, на глазах у фидалго, приняла из рук Алваро небольшой ларец, где лежало все, что она просила купить. Там были драгоценности, шелк, кружева, голландское полотно и пара очень изящно инкрустированных пистолетов.
Увидев пистолеты, девушка печально вздохнула и прошептала:
— Бедный Пери! Теперь они тебе ни на что уже не нужны, они больше не могут тебя защитить.
Ужин был долгим и неторопливым, как обычно в те времена, когда к трапезе относились как к серьезному делу и накрытый стол почитали алтарем.
Все это время Алваро было грустно — ведь девушка отказалась принять его скромный дар, который он готовил с такой любовью, с такой надеждой.
