Спустя неделю он бродил по Люксембургскому саду, напоенному золотистой негой солнца. Какой лучезарный февраль в этом мрачном году! Влюбленный, погруженный в свои грезы, не зная, грезится ему то, что он видит, или он видит то, о нем грезит, счастливый и несчастный в своем страстном томлении, согретый любовью и солнцем, он улыбался, гуляя, рассеянно глядя перед собой на песчаную дорожку, и губы его невольно шевелились, произнося какие-то несвязные слова, что-то похожее на песнь. И вдруг словно крыло голубя задело его на лету — он почувствовал чью-то улыбку. Пьер обернулся и увидел, что мимо него прошла она; в ту же минуту и девушка на ходу обернулась и, улыбаясь, посмотрела на него. Не размышляя, он рванулся к ней в таком юношески простодушном порыве, что и она невольно остановилась. Он не извинился. Ни он, ни она не чувствовали никакой неловкости. Они как бы продолжали давно начатый разговор.
— Вы смеетесь надо мной, — сказал он, — и вы, конечно, правы.
— Я вовсе не смеюсь над вами. (В ее голосе были те же легкость и живость, что и в походке.) Вы улыбались своим мыслям, и мне стало смешно, глядя на вас.
— Неужели я улыбался?
— Вы и сейчас улыбаетесь.
— Но теперь-то я знаю почему.
Она не спросила. Счастливые, они пошли рядом.
— Солнышко какое славное, — сказала она.
— Это рождение весны!
— Не ей ли вы посылали ваши нежные улыбки?
— Не только ей. Может быть, и вам.
— Вот лгунишка! Противный! Вы же со мной не знакомы.
— Разве можно так говорить! Мы ведь сколько уж раз встречались!
— Всего три… считая и сегодня.
— А-а, вы помните! Вы сами видите, что мы старые знакомые!
— Рассказывайте!
— А я только этого и хочу… но давайте присядем на минутку, пожалуйста! Здесь у воды так хорошо!
(Они стояли у фонтана Галатеи. Каменщики накрывали его брезентом, оберегая от повреждений.)
— Я не могу, я пропущу трамвай…
Она сказала, когда отходит загородный трамвай. Он возразил, что в ее распоряжении целых двадцать пять минут.
Да, но ей надо купить чего-нибудь на завтрак: тут на углу улицы Расина продают очень вкусные хлебцы. Пьер вынул из кармана свежий хлебец.
— Вот такой? Не хотите ли попробовать?.. Она засмеялась в нерешительности. Пьер вложил хлебец ей в ладонь и задержал ее руку.
— Вы мне доставите большое удовольствие! Пойдемте присядем!
Он повел ее к скамейке в аллее, огибавшей бассейн.
— У меня есть еще и это…
Он вынул из кармана плиточку шоколада.
— Ну и лакомка! Чего только у него нет!
— Но я не смею предложить… Он не завернут.
