Однажды, сидя у фонтана, Гонзага, случайно взглянув на соседское окно, увидел в нем мелькнувший силуэт девушки. Поэт заинтересовался, так как считал своих соседей закоренелыми старыми холостяками. Любопытства ради он стал выведывать у слуг, что за незнакомка появилась в доме братьев.
Оказалось, у стариков поселилась дочь одного из их дальних родственников – капитана в отставке. Гонзаге также доложили и имя девушки. Ее звали Мария Доротея Жоакина де Сейшас.
В другой раз, когда Гонзага вышел во дворик, он увидел открытое соседское окно, и возле него сидела Мария Доротея с каким-то вышиванием в руках. На галантный поклон поэта девушка ответила улыбкой и едва заметным кивком головы. Знакомство состоялось. Теперь уже Гонзага с нетерпением ожидал каждого следующего дня, стараясь улучить момент, когда у окна появится божественное создание. Через месяц Гонзага признался сам себе в том, что он обожает Марию Доротею. Чувствительной душе поэта подобное признание послужило источником для творческого вдохновения, и Гонзага стал все стихи посвящать девушке. Потом он уже не довольствовался перечитыванием в одиночестве созданных од и сонетов и решил декламировать их друзьям и знакомым. Естественно, что вскоре в городе заговорили об увлечении поэта, и вилариканцы знали все подробности переживаний Томаса Гонзаги. Безусловно, о чувствах сорокалетнего Гонзаги кдевятнадцатилетней Марии Доротее вскоре прослышали и родственникидевушки, братья Ферран, которые к тому же встречались с другом Гонзаги – поэтом Клаудио Мануэлем да Коста. Когда Клаудио попытался прозондировать отношение братьев Ферран к возможному сватовству Гонзаги, то родственники девушки не проявили большого восторга. Даже больше того, они высказывались решительно против заключения подобного брака. Когда Гонзаге передали слова братьев Ферран, это его отнюдь не обескуражило – он продолжал писать стихи, посвященные Марии Доротее, и надеяться на благополучный исход. После двух лет ухаживаний Гонзага преодолел все трудности, стоявшие на его пути, и в один прекрасный день братья Ферран просили Клаудио Мануэла да Коста сообщить Томасу Антонио Гонзаге об их согласии на официальное сватовство.
В один из вечерних июльских дней 1788года около дома братьев Ферран наблюдалось большое оживление. Судя по многочисленным лампам и светильникам, заливавшим ослепительным светом все пространство на много шагов вокруг дома, здесь готовилось какое-то торжественное событие. Вот как повествует о нем бразильский писатель Аугусто де Лима-младший.
