Донна Инасия де Алмейда благодарно улыбнулась.
– Да, да, конечно, дело терпит до утра, – повторила она слова Тирадентиса. – Только бы вы согласились помочь моей дочери.
– Будьте уверены, донна Инасия де Алмейда, я помогу, если это в моих силах.
На другой день рано утром Тирадентис уже сидел около постели больной девушки и внимательно выслушивал подробности истории ее болезни. Нога девушки уже долгое время была поражена какой-то экземой. Внимательно осмотрев пораженные участки кожи, Тирадентис сказал донне Инасии де Алмейда:
– Через месяц ваша дочь будет абсолютно здорова. Я каждый день стану приходить сюда и натирать больную ногу мазью, которая поможет справиться с этим недугом. Подобные случаи мне приходилось наблюдать неоднократно в Баии.
Так у постояльца Перпетуа Минейры прибавился еще один пациент. И каждое утро Тирадентис аккуратно являлся в дом к донне Инасии де Алмейда, и день ото дня здоровье девушки улучшалось. Мать ее была на седьмом небе от счастья и не знала, чем отблагодарить Тирадентиса. Однако когда она как-то решилась, наконец, выяснить, сколько надо заплатить за лечение, Тирадентис махнул рукой и сказал:
– Что вы, донна Инасия де Алмейда! И не думайте ни о какой плате. У вас не так-то уж много денег. Сегодня я вам сделал доброе дело, а завтра, может быть, вы мне окажете какую-нибудь услугу. Вот и будем квиты.
Тирадентис и не подозревал, насколько пророческими были его слова.
Прошло около двух месяцев, когда в один прекрасный день разнеслась весть о судне, показавшемся на горизонте. Корабль, вероятно, шел из метрополии. Приход каждого корабля в Рио-де-Жанейро был в то время всегда большим событием для всем жителей города. Толпы людей устремлялись на набережную, желая посмотреть, какие товары привезли корабли, какие новые люди прибыли в вице-королевство. Прослышав о приближении корабля, мужчины надевали длинные камзолы с развевающимися фалдами, натягивали на самые уши треуголки и, держа под мышкой обнаженную шпагу, направлялись к набережной. В нескольких шагах позади главы семейства шествовали женщины, одетые по такому торжественному случаю в самые лучшие покрывала. Почему-то их называли мантильями, хотя ничего общего с испанской мантильей такие покрывала не имели. Это были обычные покрывала, причем очень большие, квадратные, один угол которого служил вместо головного платка, а два конца сходились на груди. Женщине приходилось, чтобы они не распались, придерживать эти концы рукой. Самые отъявленные модницы просто накидывали мантилью на плечи, но в таком случае на голову набрасывали индийский шарф или тонкий платок. Согласно обычаям женщины никогда не показывались на людях с непокрытой головой.
